— Хочешь, — говорю, — сама бери людей и дави эту мразь.

— Серьезно? — Виргиния поднимает бровь. — Не боишься, что я сама захочу стать примасом нашего небывалого войска?

— Тебе я верю.

— С какой это стати? — хмыкает она.

И тут я целую ее. Цветок подарить не могу, этот марсианский реликт — часть моего сердца, которое принадлежит одной только маленькой Эо… хотя, видят боги, я готов был на что угодно, чтобы спасти Виргинию, когда враги забрали ее. Готов был вывернуться наизнанку, только бы снова увидеть ее улыбку. Может быть, и настанет день, когда мое сердце сумеет раздвоиться.

Вкус ее губ такой же, как и запах. Дым и голод. Прижимаю ее к себе, зарывшись пальцами в золотые волосы и ощущая ее ласковые руки у себя на затылке. Кровать рядом, времени у нас достаточно, а голод куда сильнее, чем тот, что я чувствовал, целуя Эо. И все же я не могу забыть слова Даго, проходчика Гаммы, когда он показал мне окурок сигареты, которую высосал в две затяжки: «Это ты».

Я слишком нетерпелив и подвержен страстям — ярость, печаль, чувство вины смешиваются и бурлят во мне, подавляя разум и управляя поступками. Так бывает часто, но не сейчас и не здесь. Страсть и горе привели меня на виселицу, а чувство вины оставило лежать в грязи с пропоротым животом. Ярость могла заставить кинуться на Августуса и погибнуть в схватке, но разум удержал, и вот я здесь. Мне мало известно об истории училища, но я точно знаю, что превзошел всех до меня, совершил невозможное — с помощью гнева и хитрости, ярости и натиска. Я взял Олимп, но брать Виргинию таким же образом, с налету, не собираюсь. Любовь и война — два разных поля боя.

Вздохнув, отстраняюсь, подавляя свой голод. Виргиния без слов понимает меня, и я окончательно убеждаюсь, что прав. Последний поцелуй, долгий и страстный, и мы поднимаемся на ноги. Идем, не разнимая рук, к выходу из спальни, в дверях я поворачиваюсь и произношу сухим командным тоном:

— Принеси мне штандарт Шакала.

— Будет сделано, Жнец. — Едва заметно подмигнув, она уходит.

Замок Олимпа уже наполовину разграблен, повсюду царит хаос. Севро нашел передатчик и сервер, где хранятся записи, предназначенные для правления братств и выборщиков. Как и ожидалось, они не посылаются автоматически, а с задержкой на полдня. Сегодняшних никто из начальства еще не видел. Получив мои инструкции, малыш приступает к редактированию, чтобы подтвердить мою версию событий. Никому другому я бы этого не доверил.

* * *

По моему приказу из замка Аполлона доставлен Фичнер. Развалившись в кресле за столом в пиршественном зале Олимпа, он машинально потирает лицо, с которого еще не сошел пурпурный синяк от моего удара. Вместо пола в зале сжатый воздух, стол и кресла висят над двухкилометровой пропастью. Водрузив ноги на стол, Фичнер криво усмехается: