— А вот и наш маньяк-убийца! Я-то с первой встречи понял, чего от тебя ждать.

— Врешь. — Я показываю средний палец.

— Вот засранец, — одобрительно ухмыляется он, возвращая жест, потом приподнимается, пожимая мне руку. — Только не говори мне, что сделал это все из-за испорченной еды, подставы с Кассием, медведей в лесу, шпионов, паршивой техники и гнусной погоды.

— Шпионов?

— Ха! Вот и говори с вами после этого как со взрослыми. Засранцы, молокососы! Кстати, чем заняты сейчас твои славные победители? Жрут, пьют, преют в банях, кувыркаются с розовыми? Это место — классическая ловушка, дружок. Любая армия превратится здесь в дерьмо.

— Вижу, ты в хорошем настроении.

— Мой сынок уцелел, — подмигивает он. — Ладно. Что теперь, какие планы?

— Только что отправил Виргинию разбираться с Шакалом. Потом идем брать Марс… ну и все.

— Все? Как бы не так, — хохочет он. Выдувает изо рта пузырь и болезненно морщится.

Я усмехаюсь — удар получился что надо, — хотя, вообще-то, мне не до смеха. После схватки с Юпитером ногу дергает дико, несмотря на обезболивающее, на нее едва можно наступать.

— А если без шуток? Что еще осталось? — Хватит с меня загадок.

Фичнер поднимает три пальца:

— Три вещи. — Он делает паузу, вглядываясь мне в лицо. — Не пойму я тебя, парень… и Шакала тоже. Странные вы ребята. Выиграть хочет каждый, но вы… Золотой не станет ради выигрыша рисковать жизнью, мы слишком ценим себя. Вы же готовы на все. Откуда это в вас? Что вами движет?

Раздраженный его недомолвками, напоминаю, что вопросы здесь задаю я. Вздохнув, он продолжает:

— Итак, три вещи… Сейчас скажу, только и ты уж ответь на мой вопрос, лады? — Он снова вздыхает. — Первое, патриций, это Кассий. Теперь ему придется драться с тобой, пока один из вас, засранцев, не откинет копыта.

Этого я и боялся. Теперь моя очередь отвечать.

Я замечаю, что Шакал тоже хотел знать мои мотивы. Что мною движет? Пожалуй, гнев, ярость — в первую очередь. Всякий раз, когда случается что-то непредвиденное, я выхожу из себя. Животная реакция. Однако такой ответ слишком прост, он лежит на поверхности. Если же копнуть поглубже… то, пожалуй, любовь. Но так тоже отвечать нельзя, придется соврать.

— Моей матери снился сон, что я поднимусь выше всех в роду Андромедус, выше отца и всех предков. — Фальшивое имя, фальшивые предки, и сна никакого не было, но тем не менее. — Я не ношу имя Беллона, я не Августус и не Аркос… — криво усмехаюсь, показывая, что нашел его слабое место, — но сделаю все, чтобы подняться выше этих золоченых проходимцев и срать на их поганые головы!