Кердаллен объявил о своем присутствии, едва отряд достиг середины балкона. Завыли сотни небесных труб, отдаваясь звучным эхом во всех ущельях. Ударил своей плетью шквальный ветер. Казалось, сама гора затряслась в попытке сбросить с себя назойливых странников. Небо сделалось тяжелым и белым. Жесткий мелкий снег, больше похожий на маленькие льдинки, раскручиваясь спиралями, жалил, словно беспощадный гнус. Мороз резко усилился. Ратибор упал на колени, цепляясь за Арлазара, как тонущий за обломки плота, и, едва не повалив его, закричал от испуга. Зверовщик рывком понял помощника на ноги и помог схватиться за канат у стены.

— Стой! — проорал ему прямо в лицо. — Ничего не случилось! Просто иди вперед!

— Я ослеп! Я ослеп! — истерически запричитал юноша, одной рукой проводя по лицу, словно пытаясь сбросить черную пелену с глаз.

— Успокойся! Это всего лишь снежная слепота. Она пройдет. Держись за канат!

Арлазар оставил Ратибора и обернулся. Почти ничего не рассмотреть: густая стена беспорядочно пляшущего колючего снега закрывала обзор. Зверовщик пошел назад. Через несколько шагов он наткнулся на скрюченную у самой стены Амарис. Сжавшись калачиком, она, как новорожденный щенок к матери, прижималась к горе. Ее руки судорожно цеплялись за канат. Не успел Арлазар ничего сделать, как девушка взлетела на ноги, будто ее дернули за ворот. Из темноты показался Кйорт. Он что-то кричал на ухо Амарис. Арлазар не смог расслышать всю фразу, до него лишь долетело: «Хватайся за Хигло и пошли!» Проводник махнул рукой ходящему, и тот, на его удивление, ответил взмахом. Затем эдали увидел, как Кйорт содрал со спины девушки дорожную сумку и отшвырнул прочь. Та сразу исчезла в буране. Арлазар вернулся к Ратибору. Юноша не сделал ни шагу, но надо отдать должное — не упал снова. Зверовщик повторил действие йерро: снял с плеч Ратибора сумку и откинул в сторону.

— Иди, — снова закричал зверовщик. — Давай вместе. Всего сто шагов. Давай! Раз!

Ратибор шагнул, цепляясь одной рукой за канат, другой за Арлазара.

— Хорошо. Отдыхай. Два!

Амарис вцепилась в ремни на упряжи коня. Хигло упирался и отчаянно хрипел, склонив голову и отказываясь двигаться дальше. Его попона превращалась в корку изо льда, а густая грива заснеженными леденцами трепетала на ветру. Копыта начали скользить по твердому насту, но стальная рука ходящего удерживала коня.

Медленно, гораздо медленнее, чем хотелось бы, отряд приближался к южному балкону. Вскоре Ратибор уже висел на плечах Арлазара, как мешок промерзшей фасоли, и эдали, тяжело дыша от напряжения, тащил на себе юношу. Каждый шаг требовал нечеловеческих усилий. В какой-то момент у него хлынула из носа кровь, заливая шерстяной платок, которым была обмотана нижняя половина лица. Впрочем, кровь тут же превратилась в жесткую ледяную корку. «Я не справлюсь», — мелькнула мысль, а затем другая — жестокая и беспощадная: «Придется бросить».