– Когда вы появились, я как раз собирался нейтрализовать эту… эту… изменницу.

– В таком случае хорошо, что я вас остановил, – пророкотал Гнев, – учитывая, что в команде этого корабля числится единственный сын адмирала Мендереса.

– Мендереса?..

Над вершиной башни пронесся ветер. Высоко над нами одиноко, потерянно кричала птица. Адалвольф впервые выдал волнение. Огонь в его глазах мигнул.

– …Я не знал.

Гнев стоял против ветра, твердый и несокрушимый, как башня, которую попирали его сандалии.

– Список команды в открытом доступе. Вам требовалось всего лишь проверить.

Он прищелкнул толстыми пальцами, закрывая тему.

– Однако все это бледнеет и не стоит внимания, – проговорил он, – в сравнении с другой твоей глупостью.

Адалвольф опустил руки, сжал кулаки, похожие на кулаки скелета:

– Какой глупостью?

Он снова взглянул на меня, и я поняла, что его естественное раздражение возросло многократно оттого, что выслушивать выговор приходится при мне, которую он считал теперь чужой и презренной.

Римский бог не желал замечать наших взглядов. Он ударил трезубцем о камень пола, и гром сотряс небеса.

– Ты чуть не погубил Ону Судак.

Адалвольф ждал другого, и этот ответ совершенно сбил его с толку. Он совсем смутился:

– Поэтессу?

– Да.

Он озадаченно пожал плечами:

– И что из этого?

Неприятная улыбка, растянув щеки Гнева, открыла его крепкие зубы цвета слоновой кости.