– Имя Судак – это прикрытие. Ранее вы, два идиота, – он впервые включил меня в число собеседников, – знали ее как капитана Дил, командующую флотом Конгломерата, которой вы непосредственно подчинялись в сражении при Пелапатарне.

Адалвольф прижал руки к груди. Он вполне владел лицом своей аватары, но в его голосе я расслышала удивление.

– Капитан Дил жива?

Во мне вскипала злоба. Это Дил отдала чудовищный, преступный приказ сжечь мыслящие джунгли. Я принимала свою долю ответственности за исполнение этого приказа, но я хотя бы пыталась загладить вину за содеянное. Покинула флот и целиком посвятила себя сохранению жизни. А Дил даже извиниться не потрудилась. Сразу после подписания перемирия она пустилась в бега. В единственном оставленном ею заявлении не было ни стыда, ни раскаяния – просто лаконичное сообщение, что она сделала то, что считала необходимым для окончания войны. Я и мои сородичи были орудиями гибели Пелапатарна, но мы лишь выполняли то, для чего нас предназначили: на спусковом курке лежал ее палец. Мы исполняли приказ, но этот приказ об убийстве произнесли ее губы. И если я не пыталась воздать ей по заслугам, то лишь потому, что поверила слухам – официальные и неофициальные, они циркулировали несколько недель и месяцев после ее исчезновения, – что она смертельно ранена и, возможно, уже умерла. Теперь, в свете новых откровений, становилось ясно, что слухи лгали.

– Жива, – рокотал Гнев, – под моей защитой и не в лучшем расположении духа.

– Как? – спросил Адалвольф. – Я имею в виду – каким образом?

– Подробности не существенны, важно, что ты ее чуть не убил. – Гнев недовольно насупил брови. – И она выжила благодаря чистейшей счастливой случайности.

– Я не знал.

Пока они спорили, мысли у меня кипели, но я хранила молчание. Рано или поздно они дойдут до обсуждения моей судьбы, но я не собиралась торопить неизбежное, напоминая о себе. Я тем временем искала выход. Никаких сомнений, что, если адмирал прикажет, они меня убьют. Надежду выжить сулил только побег, но, чтобы бежать, нужно было придумать, как укрыться от их орудий.

В отчаянии я мазнула лучом прицельного лазера по поверхности Объекта под собой, проследила извилины каньонов, за которые он получил свое название. Мои приборы показывали, что в самых широких я могла бы уместиться, но я сразу отбросила эту мысль. Даже если меня не подстрелят при спуске, что дальше? Я застряну в дыре, из которой мне некуда будет деться, и меня разбомбят сверху. Длина моего корпуса не позволяла пробираться по сложным изгибам этих ущелий. Меня бы заклинило на первом же повороте, а значит, я окажусь беспомощной, как рыба в бочке. Будь под нами другой Объект, скажем Перевернутый город или Сломанные часы, я бы нашла множество укрытий на их беспорядочно изрытой поверхности. Но вот каньоны Мозга для меня почти бесполезны.