– Ты думала о возлюбленном? – спрашивает она, указывая на звёзды. – Минуту назад. Когда смотрела в небо. – Валаска улыбается. – В твоих глазах мелькнуло что-то такое… ты словно тоскуешь о ком-то.

О возлюбленном.

Вряд ли я могу назвать так Айвена. Разве можно назвать возлюбленным того, с кем ни разу не целовалась? С кем можно только дружить? Того, кто скоро уедет далеко-далеко?

Я пожимаю плечами, не решаясь заговорить, чтобы не сказать лишнего.

– Сейджеллин вернула тебе Белый Жезл? – спрашивает Валаска.

Я искоса бросаю на неё долгий взгляд и киваю.

– Где он? – снова пристально оглядывает меня чародейка.

– Надёжно спрятан. И я не знаю, что с ним делать, – признаюсь я.

– Тебе и не нужно ничего с ним делать, – улыбается Валаска. – Просто слушай его. – Она оглядывается, улыбаясь всё шире. – Ты здесь, потому что слушалась его.

– О да, сюда я добралась.

Привалившись к дереву, я думаю о том, сколько всего на меня свалилось. Неприятно покалывает лоб, и я прикладываю к нему ладонь, чтобы уменьшить боль.

– Что с тобой? – встревоженно хмурится Валаска.

– Ничего. У меня часто болит голова.

Она оглядывает меня с головы до ног и достаёт из кармана плоскую фляжку.

– Вот, – говорит она, передавая мне фляжку с открытой крышкой, – выпей. Немного. Тебе станет легче.

– Что это? – спрашиваю я, сделав глоток.

– Тираг, – поясняет Валаска. – Кислое кобылье молоко. Мы часто его пьём.

Из фляжки пахнет горечью и лечебными травами, и я настороженно поднимаю глаза на Валаску.

– Алкоголь там тоже есть?

– Ой, забыла, – смеётся Валаска. – Гарднерийцы ведь совсем не пьют, правда?