Я тут же протягиваю ей фляжку.

– Потому что нельзя. Это противозаконно.

Однако Валаска не забирает у меня напиток и напоминает:

– Насколько я помню, спасать шелки по закону тоже нельзя.

А в этом что-то есть. Я ещё раз подношу фляжку к губам и делаю маленький глоток. Напиток горько-сладкий, маленькие пузырьки щекочут мне нёбо и язык. Молоко легко проскальзывает в горло и согревает грудь. Становится тепло, как от огня, которым меня касался Айвен.

Головная боль отступает, и я делаю ещё глоток, а потом мы с Валаской облокачиваемся о деревья и смотрим на звёзды.

По телу разливается тепло, мышцы расслабляются, а все тревоги медленно улетают, будто унесённые на крошечных крыльях.

– А неплохой напиток, – благодарно киваю я, покачивая фляжку в руке.

– Осторожнее, гарднерийка, – смеётся Валаска. – Он довольно крепкий. Тебе, пожалуй, хватит.

Я притворно хмурюсь и из чувства противоречия делаю ещё один большой глоток, всё глубже утопая в манящем тепле.

– Выходит, ты владеешь магией рун, – бросив взгляд на руническую палочку у пояса Валаски, спрашиваю я.

– Да, – подтверждает она.

Мне вдруг вспоминается зачарованная Тьерни и её страдания.

– Мой друг Андрас рассказывал, что амазы почти научились снимать чары, наложенные феями, чтобы менять облик друг друга. Ты можешь снять такие чары?

– А у тебя есть знакомые зачарованные феи? – ухмыляется Валаска.

– Всё может быть, – осторожно отвечаю я.

Валаска смеётся в ответ.

– Мы научились снимать заклинания, наложенные феями огня.

– А заклинания водных фей вам пока не даются?

Она качает головой: