Нагих людей, простирающих руки к небесам.

Пустоши Агонгореи тлели на противоположном берегу, дымясь как оставленные возле огня мокрые тряпки. Река Сурса несла свои темные воды, вливаясь в море чернильным пятном. Огромные кучи шранков, сбившись в нечто вроде плотов, образованных сцепившимися тушами, скользили по ее поверхности, перекатываясь и сталкиваясь друг с другом, подобно грудам отбросов, плывущим по сточной канаве. Это зрелище, по крайней мере, способствовало тому, что мертвящая хватка кулаков, сжимавших Пройасову грудь, немного ослабла. Ордалия, конечно, сильно пострадала от чудовищной катастрофы, но полчищ шранков – всей их несметной Орды – более попросту не существовало.

Катаклизм.

Лучи света выжигали глаза. Грохот рвал в клочья барабанные перепонки. От ударов тела могучих мужей превращались в измятую плоть и кровавые брызги…

Катаклизм указал людям на их подлинную – жалкую долю, свидетельствовал о том, что само биение их жизней есть следствие молчаливого попустительства сущностей намного более могущественных.

Если у Голготтерата есть столь грозное оружие или союзники, то какое значение могут иметь усилия и рвение обычных людей?

Пройас повернулся к побелевшим лицам, что окружали его. Его собственные тревога и уныние были столь же очевидны.

Казалось, никто не способен задать вопрос, который следовало задать.

– Кто-нибудь видел Его? – воззвал он, оглядывая всех присутствующих по очереди.

Никто не отвечал.

– Кто-нибудь! – вскричал он надломившимся голосом.

– Я-я видела… – запинаясь, произнес женский голос. – Незадолго до того, – дрожащий, измученный взгляд, – как-как эт-то… это случилось.

Одна из свайальских ведьм, шатаясь, смотрела на него, одежды ее сгорели, оставив вместо себя лишь хрупкие, высушенные обрывки, а роскошные некогда волосы превратились в опаленные космы.

Откуда-то ему было известно, что она не доживет до утра.

– Он-он… предупредил нас! Сказал нам…

Кашель скрутил ее, алые, как маковый цвет, брызги оросили подбородок.

– А с тех пор? – рявкнул Пройас, переводя взгляд с одного лица на другое. – Видел ли Его кто-нибудь с тех… с тех пор… – Он поднял вялую руку, указывая на вздымающийся выше гор столб дыма за своей спиной.

Ни у кого не было слов, чтобы описать то, свидетелями чему они стали.

Тишина дышала ужасом. Кто-то на краю собравшейся вокруг Пройаса небольшой толпы вдруг разрыдался. Порыв ветра налетел на вершину и принес с собой вонь пепла и запах медной стружки.

«Нет», – прошептал внутри него тихий голос.