Пораженный чародей Мбимаю не мог сойти с места. Его мутило.

Чертов Ликаро!

Аспект-император толкнул Псатму Наннафери на землю и, схватив несчастного падираджу за глотку, поднял его, словно тот был ребенком! Старые враги воззрились друг на друга так, что казалось, будто сейчас они падут, рассыпавшись под этими взглядами грудой обломков. Ветер выл и ревел, воспроизводя звуки, подобные рвущейся ткани или воплям диких кошек. Меньшие завихрения пыли втягивались в большие, превращая то, что раньше было гаремом, в темный, мрачный тоннель, рассыпающийся клубящимся туманом при соприкосновении с призрачным панцирем Чаши Муззи. Полубессознательный Фанайял слегка трепыхался в солнечном свете.

Аспект-император вглядывался в него, словно желая убедиться, что тот понял, кто именно сокрушил его.

Столь потрясающая демонстрация мощи! Стоять в самом сердце вражеского войска, диктуя, кому жить, а кому умереть, оставаясь при этом неуязвимым…

Осознав свое положение, падираджа ощутил недостойный мужчины приступ ужаса.

– Ты сам затеял все это! – прогремел аспект-император.

Маловеби увидел, как губы падираджи шевелятся…

А затем он падает на землю, словно веревка. Маловеби покачнулся, осознав абсолютную окончательность свершившегося, и, лишь сделав шаг в сторону, сумел восстановить равновесие. Фанайял аб Каскамандри мертв…

Мертв!

Святой аспект-император Трех Морей повернулся к хохочущей первоматери: она распростерлась на расшитых коврах. Он заставил ее подняться на ноги, избавив меж тем от унижения, которому подверг Фанайяла.

Непокоренная, она стояла, хихикая, в тени его овеваемого ветрами облика.

– Матерь! – вскричала она в небеса за его плечами. Буря, обрушенная на них аспект-императором, разорвала ее одежды, словно свора собак, набросившихся на полотенца. – Приготовь же мои чертоги! Ибо я прихожу, отдавши – отдавши все без остатка. Умирая за то, что осталась верной Тебе!

– Моя сестра, – произнес Анасуримбор Келлхус, – больше не может спасти тебя.

– И все же ты явился сюда, – с восторгом взвыла она, – явился, чтобы обрести свою погибель!

– Сотня слепа и не замечает угрозы Не-Бога. И более всех Мать Рождения.

– Тогда почему, – взвизгнула от смеха она, – почему я помню это? Добрая Удача поглотит тебя еще до того, как кончится день.

Святой аспект-император Трех Морей выказал в ответ не более чем легкое любопытство.

– Можно быть всюду и оставаться слепым, – молвил он, – можно быть вечным, но ничего не помнить.