И тогда ее мама сказала: «Ш-ш-ш… Я тоже… Завтра мы убьем птицу».
Чудесные вещи валялись в окружающих ее руинах, словно отбросы. Ее взгляд блуждал по развалинам и обломкам, бездумно отмечая и исчисляя предмет за предметом. Ее маленький мальчик – ее младшенький – когда-то жил в этой комнате. Она замечала в пыли и мусоре памятные вещицы: кожаную лошадку-качалку, что вызвала столько споров и ссор с малышом Сэмми; шерибский шкафчик из вишневого дерева, засыпанный обвалом, что убил Телли; пять фарфоровых фигурок кидрухилей, подаренных когда-то ему Кайютасом и чудом уцелевших; а вон там, на скате, у кучи битого кирпича, его серебряная литая печать, в которой ясно виднеется отражение Кельмомаса, стоящего справа за ее спиной. Его лицо, обрамленное ореолом светлых волос. Какая-то выбоина в металле исказила его черты, смяв одну щеку едва ли не до брови… или же у него на лице написана… злоба и… радость?
Омертвевший взгляд Эсменет замер на отражении, ожидая, когда ее заблудившаяся душа возвратится обратно в тело.
– Кел!
Глаза отражения встретились с ее глазами – и ликование тут же сползло с детского личика, сменившись тяжким горем. От этого перевоплощения сердце ее сдавило так, словно на него вдруг взвалили огромный выщербленный камень. Она повернулась к Кельмомасу, чувствуя, как обжигающий жар вскипает в ее руках и ногах, и вновь вскрикнула:
– Кел!
Одержимая дикой, невозможной яростью, она потянулась, чтобы схватить его. Но он, взвившись в воздух, отпрыгнул назад и, слегка присев, ловко приземлился с противоположной стороны от тела своей мертвой сестры. Эсменет же, споткнувшись, тяжко рухнула на колени, ободрав кожу на правой ладони.
– Кел… – рыдая, взывала она. – Пожалуйста… нет.
Но имперский принц повернулся и просто удрал.
Останки Псатмы Наннафери замарали изгиб Чаши Муззи дымящейся кровью.
– Выскажись! – прогремел аспект-император.
Чародей Мбимаю заставил себя подняться на ноги, встав напротив человека, сумевшего разбудить спящих Богов. Анасуримбор Келлхус – великий и жуткий аспект-император Трех Морей.
Но кто же он на самом деле? Пророк-избавитель или демон-тиран?
Или чуждый всему человеческому Танцующий в Мыслях, описанный Друзом Ахкеймионом?
– Выскажись, зеумец!