От всех воняет мочой так же, как и от Синелицего. Один из каменных столбов, что высятся на равнине, воздвигается прямо перед ними, уродливый силуэт, рассекающий безграничность ночного небосвода. Она замечает на его вершине танцующие всполохи костра. Многочисленные якши, подобные шляпкам грибов, устилают виднеющееся в сумраке основание скалы. Спешившийся седовласый вождь уже ожидает их там. Синелицый свистит, и весь отряд лучников – носителей хор – сходит со своих лошадей. Она чувствует, как скользящие во тьме рыбки собираются в стайки по две, по три, следуя за владельцами Безделушек… Слез Бога.

Она берет старого волшебника за руку, пытаясь унять его дрожь. Он в ответ оделяет ее диковатым, косящим взглядом, подобным взгляду лошади, окруженной лесным пожаром. Мальчик же просто взирает на все вокруг с непроницаемым любопытством, как и всегда. Суриллическая Точка явственно подчеркивает сходство мальчишки с его дедом, так же как и его отросшие волосы.

Впервые Мимара понимает, что он ее племянник.

Синелицый держит путь вверх по склону одинокой скалы, следуя за Седовласым. Когда путники колеблются, один из скюльвендов толкает Ахкеймиона вперед, достаточно грубо, чтобы его борода коснулась плеча. Чувствуется какая-то обреченность в том, как старый волшебник собирается с силами, чтобы начать подъем. Внезапно она понимает, что ее пугает отсутствующее выражение его лица, причем даже в большей степени, нежели жестокость скюльвендов. Когда обстоятельства слишком давят на человека, он часто теряет терпение – вместе с жизнью…

Она знает это слишком хорошо.

Еще больше лишенных рисунков и украшений, бесцветных палаток теснится на неровной вершине скалы. В воздухе витает запах паленой баранины. Синелицый ведет их к одинокому столбу дыма, возносящемуся вверх – в морозное безмолвие. Тлеющие угли разбрасывают мерцающие искры, и те кружатся в холодном воздухе, а затем превращаются в улетающие прочь белесые хлопья, подобные крыльям ночных мотыльков. Она неохотно идет вперед, на фоне ярко горящего костра скюльвенды все больше пугают ее. Пламя хрипит и плюется, ревет и стонет, как рваный парус, наполненный ветром. Сквозь его всепожирающее сияние она различает сваленные в кучу туловища и конечности, сплетенные подобно клубку дождевых червей. Приходит понимание: они развели костер из шранков.

Ахкеймион позволяет Суриллической Точке мигнуть и тихо угаснуть.

Они стоят на каких-то руинах, решает Мимара, – еще более древних, чем ставшая уже привычной седая старина, искрошенных временем до такой степени, что камни нераздельно слились с природой: длинная непрерывная линия, гнутый цилиндр, камень, согнутый подобно локтю.