– Да гори они все огнем!

– И ты действительно веришь, что сам уцелеешь? – кричит Ахкеймион его силуэту. – Глупец! Ты воображаешь, что Консульт станет терпеть скюльвен?..

Оплеуха внезапна и быстра. Ахкеймион валится во тьму, словно рухнувший с неба воздушный змей.

– Ты что, решил, что у нас тут что-то вроде воссоединения? – кричит Найюр урс Скиоата упавшему. – Встреча старых друзей?

Мимара скорее чувствует, чем видит, как он пинает Ахкеймиона в лицо. Вспышка ужаса.

– Это не благоволение твоей сраной Блудницы-судьбы! Ты не из Народа!

Король Племен выдергивает Ахкеймиона из чернильного омута, и она видит их…

Его свазонды.

Он подтаскивает и воздевает колдуна вверх так, чтобы держать его прямо перед собой, и высоко поднимает вторую руку.

– Зачем? Зачем ты явился сюда, Друз Ахкеймион? Зачем потащил свою сучку через тысячи вопящих и норовящих сожрать вас обоих лиг? Скажи мне, что заставляет человека бросать палочки на чрево его беременной бабы?

Шрамы, числом больше, чем у Выжившего, но нанесенные в ритуальных целях, порезы, сделанные с болезненной аккуратностью и настойчивостью. И созерцаемые Оком…

– Чтобы узнать правду! – кричит волшебник окровавленным ртом.

…они дымятся.

– Правду? – Насмешливый оскал. – Это какую? Вроде той, что он делает из народов и Школ свои игрушки? Или той, что затрахал вусмерть твою жену?

– Нет!

Найюр лишь гогочет:

– Даже после всех этих лет он все еще держит тебя в своем кармане, словно дохлую мышь.