Я поднял Бонфорта на руки. Его дыхание пресеклось, и он скончался.
Дак и Калек спустили тело на лифте. Моя помощь не понадобилась. Подошел Родж, положил руку мне на плечо, постоял так и ушел. Пенни вслед за остальными спустилась вниз. Я снова вышел на балкон. Мне был необходим «свежий» воздух, даже если это был тот же самый химически чистый воздух, что и в жилой комнате. Но мне он казался свежим.
Врата убили его — это так же верно, как если бы они воткнули ему нож под ребра. Несмотря на все, что мы сделали, на весь риск, на который пошли, в конце концов они убили его. Это было самое настоящее грязное убийство.
Онемев от шока, я чувствовал смерть внутри себя. Я только что видел «самого себя» мертвым, только что снова пережил смерть отца. Теперь мне стало понятно, почему так редко удается спасти одного из сиамских близнецов, если погибает другой. Я был опустошен.
Не знаю, как долго это продолжалось. Вдруг позади послышался голос Клифтона:
— Шеф?
Я резко повернулся и взволнованно сказал:
— Родж, пожалуйста, не зовите меня так больше.
— Шеф, — продолжал упорствовать он, — вы знаете, что должны теперь делать? Знаете?
Я почувствовал головокружение. Его лицо расплывалось. Я не понимал,
— Шеф, один человек умирает, но спектакль продолжается. Вы не можете бросить все и покинуть нас.
Моя голова болела, перед глазами все плыло. Казалось, Клифтон то приближается ко мне, то удаляется. А его голос продолжал вколачивать в мою голову:
— …украли у него возможность завершить дело всей жизни. Вы должны сделать это для него. Вы должны заставить его жить снова!
Я потряс головой и заставил себя собраться с силами для ответа:
— Родж, вы не понимаете, что говорите. Это нелепо, это смешно. Я не государственный деятель. Я бедный усталый актер. Я корчу рожи и заставляю людей смеяться. Это единственное, что мне по силам.
К своему ужасу, я понял, что говорю голосом Бонфорта.
— Мне кажется, — Родж взглянул мне в глаза, — до сих пор вы справлялись со своей ролью прекрасно.
Я попытался изменить голос и овладеть ситуацией: