Она овладела, завладела им, стала им. Вернее, сделала его собой.

Протерев стёкла, он надел пенсне и с признательностью взглянул прямо в глаза женщине, вызвавшей полицию.

От благодарности, которую сообщал ей этот глубокий взгляд, ей стало не по себе: несчастный, несчастный! Что привело тебя к живому осьминогу на шее? И она успокаивающе едва заметно кивнула ему в ответ.

– Зло всегда хочет быть наказанным, – быстро заговорил мистер Хинч, обращаясь к ней в крайней степени сосредоточенности на мысли, вдруг совершенно ясно открывшейся ему.

Он опустил взгляд, страдальчески сведённые брови всё равно делали его лицо комичным, оказавшись почти параллельны усам с острыми кончиками. Он напряжено прислушивался, будто кто-то убегающий кричал издалека нечто важное, что ему было необходимо расслышать.

Её глазами это виделось, как если бы он, прислушиваясь к чему-то, был синхронным переводчиком неслышного на слышимое и невидимого на могущее быть увиденным.

Всё его большое, прекрасное, львиной лепки лицо, спрятанное под нелепыми усами, острой бородкой и длинной шевелюрой, побледнело и подергивалось от напряжения.

– Зло само жаждет своего поражения. Как-то оно понимает, что оскверняет мир собой. Зло не может стать частью мира, частью красоты. Оно может стать частью мира и красоты, только если будет остановлено – и само стремится к этому. Но его природа не пацифична и не жертвенна. Оно жаждет быть побеждённым в бою, быть уничтоженным добром… Или поглотить добро, сделать его собой.

– Извините! – Подавшись к нему, с прижатой к груди рукой, иностранка выпалила заученную фразу: – Извините, я не говорю по-французски!

– А, да? – Он улыбнулся, поднимая голову. Ему показалось это очень забавным и похожим на модель всей его жизни. Но он перешел на английский. – Я говорю, что зло…

– Вы арестованы, – двое полицейских наступали на мистера Хинча, оттесняя его от собеседницы.

– Хорошо.

– Вы имеете право на адвоката и право хранить молчание.

– Хорошо. – Доминик оглянулся на свою иностранку. – Прощайте?

– Прощайте!

Зеваки расходились, крикливые парни, наснимавшие и фоток, и видео с этой сценой, и сразу выкладывавшие их в инстаграм и ФБ, довольные и возбуждённые, ушли. Кто-то из дальнего угла парка зычно позвал их, и они пружинисто, как животные, снялись с шага на бег и широко понеслись по траве на зов.

Иностранка, не обращая внимания на обтекавших её с обеих сторон людей, стояла посреди дорожки и смотрела против садящегося солнца, как вооружённые полицейские уводят этого человека. Высокий, рослый, он послушно шёл между ними, как некрупный слон в сопровождении погонщиков.