– Да! Да! Именно так! И прекрасно живут!

– Я видела, как прекрасно. Видела, Август! И я так не хочу!

– А что ты хочешь?

– В полночь мне надо быть на горе.

– А потом?

– Потом я возвращаюсь домой.

– А если ты не успеешь до своей горы в полночь? Или не найдешь то, что ищешь?

– Тогда, – протянула Аэлло, и лицо ее печально вытянулось, а глаза потемнели, – тогда мне лучше не возвращаться…

– Конечно! Тебя же ждет несуществующий брат!

– Август, – устало позвала Аэлло. – Брат на гарпийском – то же, что и возлюбленный.

– Ну, раз так…

Август выбросил вперед руку, хватая Аэлло за горло, и сжал пальцы.

Первые несколько мгновений гарпия не сопротивлялась, опешила. Только беспомощно хлопала ресницами над влажными зеркальцами глаз, и тщетно пыталась ослабить хватку на своей шее.

А потом было поздно. Сил на перекидывание в боевую форму не осталось.

Глаза ее закатились, тело обмякло, как у куклы, чье туловище набито ватой. Четкими, выверенными движениями Август связал тонкие руки поверх крыльев, и усадил Аэлло на лошадь.

Глава 37

Глава 37

Словно обрадовавшись, что под копытами больше не предательские подушки, пусть и покрытые сочной сладкой травой, а надежная укатанная колея, кобыла шумно фыркнула и даже подбила задом.

Аэлло подпрыгнула в седле, и наверняка упала бы, если бы широкая ладонь Августа не легла ей на бедро, удерживая на месте.