Думон опустил стрелу на лук и прицелился, со стоном натягивая тетиву. Руки его дрожали от напряжения, рана на груди опять разошлась, и Милан увидел, как кровь пропитывает швы кожаного дублета.

– Сюда, грим! – крикнул Милан. – Узри свою гибель!

Охнув, Думон спустил стрелу и повалился на колени.

Чудовищный медведь развернулся, даже успел отпрыгнуть в сторону. Он словно пытался исполнить предначертанное, помогая сказке воплотиться в явь. По крайней мере, Милану так показалось. Но предводитель лучников настолько ослабел, что стрела не пролетела нужное расстояние. Наконечник прошел в нескольких шагах от грима и чиркнул о бок высившегося неподалеку валуна.

– Попытайся еще раз!

Лицо Стрелы Чаш заливал пот, но мужчина, опираясь на лук, поднялся. Губы сжались в тонкую белую линию. Думон молча потянулся к колчану.

Грим тем временем вернулся к сосне, на которую карабкалась Нок. Посмотрев на свою добычу, он вдруг ударил лапой по стволу могучей лапой. Щепки полетели во все стороны, и сосна с хрустом покосилась.

Нок все еще цеплялась за ствол. В ее глазах Милан увидел ужас – и решимость.

– Ты должен убить его! – крикнула она, бросая в сторону юноши меч.

Медведь ударил по дереву лапой во второй раз.

И ствол переломился. Верхушка дерева обрушилась на переплетенные кроны соседних сосен, обломанные ветки градом посыпались на землю вокруг грима.

Милан бросился вперед. В двадцати шагах перед ним из мягкой почвы торчал меч Нок, вошедший лезвием в ковер опавшей хвои.

Нок отпрыгнула в сторону, когда сосна ударилась о землю, но грим молниеносно очутился рядом с ней. Огромная лапища не задела тело, однако коготь запутался в платье женщины, и та не смогла убежать.

Чудовищная пасть грима начала распахиваться, блеснули влажные от слюны клыки. Глотка зияла бездонной пропастью. Рот все расширялся, пока грим не нагнулся над Нок и не проглотил ее целиком.

Не останавливаясь, Милан на бегу схватил торчавший из земли меч. Слезы заливали ему глаза. Только не Нок!

Дети за его спиной завизжали от ужаса.

Милан старался не заслонять Думону линию прицеливания, он подбирался к гриму сбоку. Легкие горели – то ли от быстрого бега вверх по склону холма, то ли от изрыгаемых им проклятий.

Чудовище повернуло голову, взгляд его черных глаз остановился на Милане. Из раны на морде сочилась кровь. Грим издал утробный рык и неторопливо двинулся к Милану.

– На этот раз ты сгинешь навсегда! – решительно произнес юноша.

Он осознавал, что не может сразить этого противника. В сказке он был бы жертвой грима. Только Стрела Чаш мог убить это чудовище…