М., заложив вираж вокруг кассы, следил за бывшим коллегой из-за прилавка, для виду примеряясь к промасленным пакетам с халвой.

Кудапов слонялся туда-сюда, томно глядя на ветчину, пренебрег пирожными «птифур», грустно миновал сидр и остановился возле хорошо одетой гражданки, показавшейся М. знакомой. Идеально подогнанное пальто тонкой шерсти облегало точеную фигуру. Повернувшись, она оказалась ни кем иной, как Лужаной Евгеньевной Чвыкарь — личным секретарем Вскотского — писаной красавицей и изрядной стервой, ненавидимой женской частью музея.

(Отметем немедленно все подозрения на счет этих двоих. Проще представить… все, что угодно представить проще, чем романтический альянс этой пары! Для него, как минимум, Кудапову нужно было стать принцем, а Лужане Евгеньевне — умирающей с голоду модисткой.)

— Что вы смотрите как барашек, Афанасий Никитович? Что брать будем? — раздраженно спросила дама, вертя жестяную коробку с фрачником и вторую — с жизнерадостным ковбоем Сэмом.

— Мнэ-э… Сигары, может? — рассеянно ответил Кудапов, озирая ряды бутылок.

— Мнэ да мнэ… — передразнила она. — Да ну вас совсем! Ничего не выходит толку из вашей помощи! Ну, допустим, сигары… Какие, например? Эти? Или вот, с мужиком в шляпе?

— Эти как-то солиднее… Ковбой — он вроде пастух коровий? Зачем же нам Василия Степановича пастухом конфузить? Пусть эти будут.

— А что, если они… — Лужана Евгеньевна задумалась, прищурившись на лоток с сельдью. — Ну, что-нибудь не так с ними? Если они попорчены? Кто тут вообще мужчина? Кто должен знать, какие сигары нужно? Я лично никогда сигар не употребляю, — отрезала она, топнув ножкой от нетерпения. — И вообще, почему сигары? Вон там коньяк есть в красивой бутылке, большой. Василий Степанович помалу не пьет, не приучен — давайте ему подарим для дозаправки.

— Я, знаете, с товарищем директором не на брудершафт! — вспылил Кудапов, алея. — Как уж вы скажете, дорогая Лужана Евгеньевна.

В его взгляде блеснул нехороший огонек и прошелся по девичьей фигуре, отмечая по этажам наилучшее.

— А вот не надо мне тут пошлить! Не в домоуправлении. Свечку что ли держали? Ну, так что? Коньяк брать или сигары? — наседала красавица на Кудапова, ставшего совершенно несчастным от ее отповеди. Тему, впрямь, не стоило задевать — и совестно и опасно. — Надо было мне Якова Панасовича позвать с собой, он человек инициативный, не то, что вы…

Кудапова передернуло от упоминания его извечного недруга — злодейского Порухайло, с которым он лаялся в присутственных местах и в приватных, без которого, в то же время, жить не мог совершенно. Тянулось их противостояние уже с четверть века — и конца-края ему не было видно. Уже, казалось, истощена всякая почва для конфликта, перебраны все возможные поводы, но вот же нет, на тебе! — всегда находился еще один.