К разочарованию Нишикори, считавшего дело почти решенным, на показаниях величайшего в истории магического прибора, сказывалось еще какое-то возмущение. Ничего не могло быть хуже: рядом завелся третий. Прямо слет путешественников во времени!

Открутив от прибора какой-то усик и вставив на его место засушенного сверчка (со второй попытки, потому что до первого дотянулась старушка Фуджи) Нишикори определил направление, в каком следовало искать, и немедленно выдвинулся туда, желая скорее со всем покончить.

Прощай, палец

Прощай, палец

В это время Илья пребывал в ужаснейшем положении, отчитываясь комиссии, собравшейся смотреть ход строительства купола.

(Собрания, комиссии и планерки занимают шестое место во вселенной по отвратительности, всего в трех строчках от поэзии Воганов178, так что можете судить сами, в каком дерьме большинство из нас проводит свою жизнь.)

Заседанию были по очереди предъявлены — концепция, чертежи, акварели анфас и в профиль, отменная проволочная модель! и, в конце концов, продемонстрирован сам объект строительства — опутанное лесами нечто, которое меньше чем через месяц должно было воссиять шедевром конструктивизма.

Комиссия же, драли б ее коты, кажется, откровенно издевалась: то марка бетона ей казалась неподходящей, то формы не тех пропорций… а еще идеологическая подоплека… архитектурный ландшафт… Мрак!

Вскотский мычал и тужился, Ужалов тихо ярился, Кудапов, вернувшийся некстати из «Елисеевского» и попавший в самый разгар дискуссии, лез сказать, сам не зная кому и что, Лужана Евгеньевна, пришедшая вместе с ним, демонстрировала новый блузон «а-ля Марлен» — настолько откровенный, что мужчины не могли сосредоточится на работе, а сама дива никогда бы не решилась такой надеть.

— Вы… я к вам, товарищ Гринев, значит, как к руководителю штаба… обождите, Афанасий Никитыч!.. вы тут нам график показывали… так на счет строительства, будьте добры, доложите-ка вот в каком аспекте…

И понеслось! Дальше можете ставить любой абсурд — от «почему небо голубое?» до «зачем вода мокрая?» — важно, чтобы назидательным тоном и с такой прозрачной издевочкой. Будьте уверены, если кто-то добавляет мерзкое «-ка» да еще присовокупит к нему «будьте добры» и «значит» — это сволочь, от которой срочно надо бежать.

Время тянулось шлангом. За окном стемнело. Выкатилась луна. Улицы спрыснул дождь, перестал и зарядил снова. Пешеходы семенили домой с работы, скрываясь под зонтами и обвислыми шляпами Москвошвея. Повизгивал пес от скуки. Комиссия продолжалась.

Отпыхтев четыре часа баталий, не приведших ни к каким выводам, на закуску перешли к проекту иллюминации, что могло занять еще битый час — и заняло бы его, если б наконец не пригласили к столу, благоразумно накрытому в смежной зале. Воздух наполнил запах лососины и сервелата. Время заторопилось.