Это машина, в ней программа, и поделать ничего нельзя. Все равно что пытаться получить из кондиционера снег или радугу. Разумнее использовать по назначению, и побыстрее:
— Три батончика.
— Ма-ам, а мне вот это со свистком, — заводит было Рыжий-Рыжий, но она так на него смотрит, что он осекается и покорно берет шоколадку.
Карина благодарно смотрит своими огромными глазищами. Слабо улыбается и облизывает губы тонким бледным язычком.
Стекло уже не заливает сплошным ливнем, но дождь зарядил, похоже, надолго, и отсиживаться в магазине больше не имеет смысла. Ирина озабоченно смотрит на детей, одетых слишком легко, с непокрытыми головами, даже и без капюшонов. Ничего, добежим быстро, а в номере переодену, сразу напою чаем. А пока будут греться, зайду в сорок восьмой, гляну, как она там.
Необходимость планировать, принимать решения, координировать, сопоставлять — дисциплинирует и возвращает в действительность. Так она, Ирина, жила всегда, только так она и способна жить вообще. И нет смысла думать о чем-то другом, о том, что не зависит от нее напрямую. В конце концов, от нее не так уж мало зависит.
— Дети, — в голосе звучит привычный металл, — сейчас мы очень-очень быстро…
…В сорок восьмом настежь распахнуто окно и пахнет дождем. Беременная женщина лежит на застеленной кровати и, кажется, задумчиво глядит в потолок. И лишь подойдя вплотную, Ирина понимает, что она спит.
Спокойное, идеально правильное лицо с легкими тенями под пушистыми дугами ресниц. Ровное беззвучное дыхание; сама Ирина ни разу не спала здесь так безмятежно. Под складками ситцевого платья шевелится купол живота, слава богу, что все обошлось, что она действительно смогла помочь, эта девочка-медичка. Ирина умиленно смотрит на выступивший под тонкой тканью бугорок от маленькой ножки. Надо зайти попозже, занести в номер ужин, последние недели этой женщине — как ее зовут? — лучше бы вообще не вставать…
Лежащая женщина что-то неразборчиво произносит, поворачивается на бок, улыбается во сне. И вдруг выговаривает отчетливо и ясно:
— Рыжий.
№ 36, стандарт, северный
— Проверяют документы, — сказала бабушка на соседней скамейке. И голос у нее был такой довольный, что Карина засомневалась: а может, «раздавают всем конфеты»?
Со всех сторон дул холодный мокрый ветер, паром раскачивался на волнах, люди сидели на лавочках нахохлившись, как птицы. Собака Кудря примостилась возле огромной катушки с зеленым канатом и часто дышала, шевеля высунутым языком, похожим на розовый флаг.
Карина хотела снова пойти с ней поиграть, они уже как следует подружились, — но папа больно схватил за локоть и дернул на себя: