— По-моему, о море и набережной можно забыть, — театрально шепчет актер, перевязанный крест-накрест бабьим платком. Чиновник в спортивном реглане мелко несколько раз подряд кивает.

— Не думаю, — отзывается писатель. — То, что мы сейчас наблюдаем — явная оптическая аберрация. Объективно море никуда не могло деться. Главное — не терять направления.

Что-то легонько сдавливает ногу, и Андрей смотрит вниз. Вокруг штанины обвился, как щупальце, серый стебелек вьющегося растения. Раздвоенный усик на конце, раскачиваясь, тянется вверх. Другой бы поспешил брезгливо (а по факту перепуганно) сдернуть и отбросить подальше — а ему, Андрею, интересно. Стебелек находит опору на заклепке штанов и подтягивается выше. И это вам, скажете, тоже оптическая аберрация?

Все-таки отрывает его от штанов, преодолев ощутимое сопротивление, и бросает на землю. Серая змейка проскальзывает между пальцами и скрывается в траве.

— Идемте, — говорит писатель.

Они идут.

— Стас, — говорит Игорь, он семенит своими длинными ногами, стараясь попасть с Андреем в такт. — У него же остался тот пистолет?

— Наверное, — пожимает плечами Андрей. — Я в номере обыскался. Он с рюкзаком ушел.

— А если он из-за этой… аберрации не увидит нас и начнет стрелять?

— Начнет — значит, жив.

Игорь обижается. Припускает шаг, отрывается вперед. Потревоженная трава поднимается из-под его ног, шевелясь, волнообразно вздрагивая. Никакая это, конечно, не трава.

— Вы не помните, что конкретно говорил японец? — спрашивает чиновник, и Андрей оборачивается к нему. Видит безликий затылок в капюшоне. — Опасность выхода наружу… в чем именно? Радиация?

— Скорее, какие-то электромагнитные колебания, — отвечает актер. — Я ничего в этом не понимаю… Откровенно говоря, я надеялся, что снаружи будет… точно так же. Что нас обманули. Вы ведь тоже рассчитывали на нечто подобное?

Затылок чиновника издает саркастический хохоток. Эти два немолодых дядьки Андрею определенно симпатичны. И это ведь они притащили тогда с моря труп, вспоминает он. Тот самый труп, на который бегал полюбоваться Стас. Стас — вот кто ловит сейчас кайф, бродя по этому запредельному месту. Если, конечно, еще не откинул копыта с такой-то радости.

Вообще-то он согласен с Игорем. Не самая лучшая идея — искать здесь Стаса, непредсказуемого по жизни, а теперь еще и вооруженного. Как бы он, блин, не нашелся без предупреждения сам; если, конечно, еще жив. А если нет, оно тем более не имеет смысла. Когда вокруг масса куда более увлекательных, реальных, насущных целей. Город, например. Он же сам говорил, писатель, будто еще существует какой-то город.