— Я готов.

Человек рассказывал коротко и четко, блоками информации, сжатыми, будто в ленте новостей, второй уточнял отрывисто и точно, будто конопатил дыры. Слова и фразы, какими когда-то раньше писались книги, потеряли смысл, но в голых информационных единицах, в устойчивых мемах он еще оставался, складываясь во все равно бессмысленную картинку. Авария во время запуска синтез-прогрессора, цепная реакция, мировая катастрофа, гибель всего живого — но «слепые пятна», и всемирная служба спасения, и ему повезло; эта конструкция повторялась лейтмотивом, ему повезло дважды, трижды, миллион раз, людям так никогда не везет, удивительно, что именно он, писатель, международное культурное достояние… Они его узнали. И это было самое нелепое из всего.

Он не удивился. Предчувствие конца мира давно уже стало жизненным фоном по умолчанию, скучным, как любая очевидность. Он знал, знал давным-давно, иначе и быть не могло, просто вопрос времени — как и смерть литературы, по сути, уже состоявшаяся, свершившийся факт. И единственным, что удерживало от вербализации этого несомненного знания, была самоирония: действительно, мыслящий человек никогда не позволит себе возвести в абсолют, назначить несущей основой мира свое собственное, мало кому понятное и тем более необходимое занятие. Мир жил когда-то без литературы, по идее, он мог существовать себе и дальше… ты-то осознавал, что нет, но не ждал настолько скорого подтверждения.

И вот оно. И тебе нечего сказать. Если все, что ты говорил — ведь говорил же? — раньше, все равно ничего не удержало и никого не спасло.

Но совсем уж безвкусица, плоская шутка дурного тона — что даже теперь и даже здесь нашлось место для твоей формальной, пустопорожней, выеденной изнутри писательской славы.

Человек договорил. Собственно, у него было не так уж много информации.

— Хорошо, — сказал писатель и попробовал встать, придерживаясь за переборку; его бросило обратно на койку, и вспомнились огромные приближающиеся волны с серебряным отливом на свинцовых хребтах. — Хорошо. И что дальше?

— На базу? — спросил через плечо сидящий рядом. — Или прочешем еще?

— На базу, — отозвался второй. — Что тут уже прочесывать… Открытый океан, вдали от рейсовых путей. Вы единственный спасенный с этого пятна. Вам повезло.

— Что за база?

У него не получалось, да и не было потребности формулировать какие-то более сложные, широкие и глобальные вопросы.

— Место сбора. Оттуда вас эвакуируют в другое «слепое пятно». На территорию, пригодную для жизни.

Человек поднялся на ноги, легко держа равновесие, будто и не было никакой качки, сунул фонарик и что-то там еще в аптечку с размашистым крестом и вышел без прощания, пригнувшись в полукруглом проеме; извне донесся рев двигателя и залп разбивающихся брызг. Второй остался на месте: невидимка без лица в темном углу, на слепом пятне.