Потом она заметила еще кое-что: в складках халата и ношеного нижнего белья посверкивали красные крупинки то ли песка, то ли толченого стекла. Цветом они напоминали кровь, когда она запекается, бурую, тусклую. Со временем их становилось не меньше, а больше. У плинтусов, по углам персидских ковров стали появляться кучки этих крупинок, крошечные холмики с приплюснутыми верхушками, вроде игрушечных муравейников или вулканов в миниатюре. А еще она обнаружила, что нижнее белье то там, то сям цепляется за протянувшиеся по всему животу шершавые онемевшие швы, да так, что из ткани выдергиваются нитки. Рассматривать свое бугристое тело с пупком-протезом было как-то страшно и стыдно. Но странное явление напоминало о себе все больше, и она осторожно, кончиками пальцев, прощупывала тело сквозь хлопчатобумажные трусики. Живот все так же ничего не чувствовал. Пальцы осязали завитки и борозды, даже острые края. Под пальцами отшелушивалась та самая стеклянистая крошка, которая попадала в одежду и блестела в ее складках. День ото дня бугры и острые кряжи выпирали все больше, и беспокойство росло. Наконец как-то вечером она собралась с духом, не зажигая света, разделась и, упершись в грудь подбородком, оглядела себя. Она увидела выпуклую фигуру вроде морской звезды или космической туманности с извилистыми щупальцами. Фигура была цвета живого мяса – одного из оттенков этого цвета, – как след от удара хлыста или ножевая рана. Она подрагивала – потому что дрожала сама Инес, – на ощупь она была холодная, холодная и твердая, как стекло или камень. С лучей-щупалец роскошно осыпались красные крупинки. Инес поспешила прикрыться, как будто то, чего не видно, и правда исчезает.
На другой день фигура, если судить на ощупь, увеличилась. На третий день Инес в полумраке опять осмотрела тело и обнаружила, что пятно ширится. Тянущиеся от него алые жилки вторгались в усталую белую плоть: губка, пронизанная нитями минералов. Пятно мигало. В нем сошлись все оттенки красного: от охряного до багрового, от вишневого до киноварного. Инес подумывала поддеть жилки ногтем и отколупнуть, но духу не хватило.
Она для себя решила, что это «такое пятно». Мысли о нем приходили все чаще, даже тогда, когда оно было скрыто от глаз. Пятно разрасталось – не равномерно, а порывами, – тянулось длинными волокнистыми пальцами к паху, островки зернистого блеска и пузыри подбирались все ближе к лобковым волосам. Там, где камень врезался в плоть – ведь это, кажется, камень, – вздувались рубцы. Что такое камень? И что