Ответил Девон, который отлично помнил это завывание из прошлых времён. На его лице отражался животный ужас, и казалось, бледный юноша направил всю волю лишь на то, чтобы не сорваться с места и не сбежать.

– Король-Тень, – пробормотал Девон. – Расскажи ей. – В бесцветных глазах застыла решимость – он хотел увидеть, чем всё закончится.

– Это создание явилось, чтобы уничтожить потомка Госпожи, – вздохнул Уилл.

Правда обнажилась, ничем более не прикрытая.

«Дай мне слово…»

Саймон отдал Королям-Теням один-единственный приказ: отыскать настоящих детей его матери и прервать её род.

– Но ты ведь только что сказал, что не являешься её потомком… – проговорила Кэтрин. – Что ты не…

– Он явился не за мной, – тихо произнёс Уилл. – А за тобой.

– Что ты такое говоришь? – переспросила девушка, ничего не понимая и дрожа от страха. Она находилась не на своём месте, вырванная из мира красивых платьев и учтивых манер. – Ты о чем?

– В Чертоге Хранителей есть каменное дерево, – Уилл судорожно вздохнул. Рядом простиралась почерневшая земля – место, где погибла его мать. Кэтрин стояла там же. Казалось, круг замкнулся. – Говорят, когда Госпожа вернётся, оно засияет. – Древо-Камень никогда не отзывалось на прикосновения Уилла, оставаясь тёмным и холодным несмотря на все его усилия. – Это – её символ, – продолжал юноша, поднимая глаза на Кэтрин. – Боярышник.

– Но это ведь сделал ты, – Кэтрин покачала головой, вспомнив, как ожило и распустилось дерево в саду, как падали снежно-белые лепестки. – Ты. Это всё…

– Нет, не я, – возразил Уилл.

Это Кэтрин пробудила боярышник от зимнего сна. Это её сила пронеслась по ветвям ярким светом во время поцелуя, заставив дерево засветиться, а ослепительно-белые бутоны расцвести, прекрасные, сияющие. Уилл в ужасе отшатнулся. Внутри начало зарождаться страшное понимание, от которого всё переворачивалось. Кем была Кэтрин… кем могла быть…

– Твоя мать отдала тебя, – продолжил Уилл, – чтобы защитить, причём не только от Саймона, но и от меня. От того, чем я, по её мнению, мог стать. Она вырастила меня как собственного сына, но в действительности… я был кем-то иным.

– Неправда, – возразила Кэтрин.

– Она старалась уберечь меня от судьбы и перед смертью просила пообещать… – «Дай мне слово, Уилл…» Юноша помнил отчаяние матери, болезненное желание защитить своих детей. Нож, рассёкший его ладонь. Окровавленные пальцы, сомкнувшиеся на его горле… – Она просила меня дать слово не навредить тебе. И я сдержал его. Пообещал, что ты будешь в безопасности. Что буду защищать тебя – потомка Госпожи.