Конечно, вряд ли кому придет в голову отравить ребенка, но лучше уж убедиться.
Танида повесил меч на спинку стула, раскрыл кожаный мешочек, достал кусок бурой коры, отщипнул краешек и бросил в суп. Кора понемногу растворялась.
– Ешь, – разрешил Танида.
Сае ела жадно. Танида сидел напротив и смотрел. Баба на торжище в Сантрадзе убедила в том, что поношенная льняная блуза – лучшая дорожная одежда для ребенка. Теперь рукава почти окунались в суп. Танида тоже проголодался. Если уж Морициус такой добродетельный, мог бы принести поесть и взрослому. Суп вкусно пах мясом и травами.
Девочка съела половину, затем решительно отодвинула миску и протянула ложку Таниде.
– Нет, суп для тебя, – указал Танида.
Сае будто не услышала, все так же протягивала ложку.
– Ешь. Тебе нужно, ты в последнее время жила впроголодь.
Девочка сунула ложку в миску, а ту отодвинула, докуда хватило рук. На лице Сае не осталось и тени улыбки. Танида не то чтобы хорошо узнал девочку, но это выражение уже научился различать. Сае больше не съест ни капли.
У дверей снова зашуршали. Танида посмотрел в сторону входа, руку положил на рукоять.
– Господин, я принесла для тебя жаркое. Можно войти? – спросила из-за двери Амарха.
Она поставила на стол полумиску, источавшую пар, с большой порцией ягнячьего окорока, натертого чесноком и лежавшего в каше.
Амарха с удивлением глянула на опорожненную наполовину миску супа. Сае тут же пододвинула миску к себе и принялась доедать.
Прун явился после полудня, причем ближе к вечеру. Девочка сидела за столом и играла с зеленоволосой куклой, и при виде гостя пересела на кровать.
– Вы что-нибудь ели? – осведомился Прун.
– Морициус позаботился о нас. Ты виделся с Лассой?
– Ты встретишься с ней вечером. Я провожу.
Танида ощерился в усмешке. Усмешка получилась дырявая, – год назад в портовом кабаке Танида потерял в драке два зуба. Он не помнил, за что дрался и с кем. В голове остались только красные фонари. Человек, которого выгнали, лишили своего места и дела, ввязывается в драки по любому поводу.
– Будешь охранять меня?