Он уже переносил такое наказание. Приятного в нём было мало, но он вынес его однажды и перенесёт ещё раз.

Командир медленно кивнула.

– А ты в курсе, что дезертиры предают не только свою бригаду… но и всех курсантов в Бастионе?

Ксейн тупо посмотрел на неё. Ксалана презрительно улыбнулась.

– Капитан Салакс, сообщите дезертиру, сколько курсантов проходят обучение прямо сейчас в этих стенах, – приказала она.

– В настоящее время у нас в Золотой Дивизии десять подразделений, командир. В каждом по шесть курсантов, кроме бригады Буран, там пятеро. Итого пятьдесят девять.

– Что? – закричал Ксейн, но командир перебила его.

– Тебе не разрешено говорить, рекрут. Капитан Салакс, подсчитайте теперь, сколько курсантов у нас в Серебряной Дивизии.

– Девять подразделений, командир. Семь бригад из шести курсантов и две из пяти. Всего пятьдесят два человека.

– Как у тебя с математикой, рекрут Пятый, подразделение Сумрак, Золотая Дивизия?

Холодный пот побежал по спине юноши.

– Я…

– Я подсчитаю за тебя: пятьдесят девять новобранцев в Золотой Дивизии и пятьдесят два в Серебряной. Итого сто одиннадцать новобранцев. Три удара за каждого из них означают триста тридцать три удара. Неплохая цифра, не так ли?

Ксейн повернулся к капитану, уверенный, что командир шутит. Но лицо Салакса было серьёзное и немного бледное.

– Это безумие, – взорвался Ксейн. – Я не выдержу.

– Мы позаботимся о том, чтобы ты выдержал. Естественно, ты получишь их не все сразу. Завтра на плацу состоится первый сеанс порки. Как только ты дойдёшь до предела своей выносливости, процедура будет окончена, и тебя отведут в твой барак для восстановления. И так до тех пор, пока ты не получишь все удары.

– Нет! Я отказываюсь! Я не допущу этого!

– Ты ничего не можешь с этим поделать. Мне жаль, что тебе это не нравится, но таковы правила. Тебе стоило дважды подумать, прежде чем предавать своих.

Ксейн трясся, как осиновый лист, тем не менее он сумел взять себя в руки.

– Я сбежал, потому что не хочу быть Стражем, – попытался объяснить он. – Меня привели сюда против моей воли. А я всего лишь хочу вернуться домой, к моей семье.