– Как выглядит вход в межпалубный туннель? – спросил Ён, остановившись.

– Обычный воздуховод-перемычка, метров семь-восемь в ширину. Стоя тут, мы ничего не найдем.

– Все местные воздуховоды соединяются с межпалубным каналом такими перемычками? И с той пустотой над Кеплером, о которой ты рассказывал, тоже?

– В том числе. Не пойму, к чему эти расспросы.

– Нижняя часть канала во что-то упирается, раз он не дотягивается до астеполисов, которые под нами?

– Его не достроили из-за ослабленных пород в районе Цереры, а искривлять было затруднительно. При других обстоятельствах я провел бы тебе экскурсию, но сейчас не…

– Идем в ту сторону, – сообразил физик. Воображение нарисовало трехмерную карту продолговатого астероида, пронзаемого лифтами дальнего следования, шахтами и прочими каналами.

Пройдя несколько метров, Ён ощутил ритмичные толчки.

– Ты это тоже чувствуешь? – занервничал Хантер.

Оба замерли. Металл под гравибутсами вибрировал в такт чьих-то шагов. Из дальнего конца коридора к ним приближался человекоподобный кузнечик.

Мужчины бросились прочь. Хайллу было не привыкать к неудобной обуви и к слабой гравитации: он ловко скакал по ребрам жесткости, точно птица по веткам, и забежал далеко вперед. Вдруг он неудачно оступился – гравибутс пробил ломкий металл и застрял.

Крепления, что держали галерею подвешенной, начали поочередно лопаться. Вентиляционная труба угрожающе прогнулась, словно подвесной мост, у которого оборвались канаты. Ручьи из атмосферных осадков устремились по покатой поверхности в провал, обдавая застрявший ботинок и добавляя хлипкой конструкции лишнюю массу.

Ён замер на безопасном расстоянии, откуда брал начало угрожающий излом. Воздуховод стонал, исходя трещинами, но провисание прекратилось.

– Я вытащу тебя.

– Не подходи, – остановил его председатель, застывший в нерешительности.

Когда ручьи жидкого воздуха иссякли, Хантер медленно освободил ногу из вязанки кабелей, соединяющих между собой экранированные соты искусственного неба над мостовой Кеплера. Привстав, он перенес собственную тяжесть на цельную пластину, стукнувшую по нервам небольшим прогибом.

Провисший воздуховод затрясся, и конструкция начала проседать. Металлический коридор разломился пополам, рухнув на тонкие пластины потухшего небосклона. Те, не выдержав тяжести, посыпались на тротуар.

Хайлл побежал вверх, как по пандусу, угол которого нарастал с каждым шагом. Под конец он уже взлетал по ребрам жесткости, как по вертикальной лестнице. Ён схватил его руку, когда у того из-под ног улетела последняя поперечина.