Одного за другим их выводили и бросали ничком на бетонное покрытие ангара. Приклад обрушил бизнесмена в полуобморочное состояние, когда тот недостаточно быстро исполнил приказ. Гермафродит окутал собою плачущего ребенка, уткнув его головку себе в плечо, потянулся к лежащей рядом Шаане, и они взялись за руки. Заплаканным голоском девушка начала что-то говорить, но охранник приказал ей заткнуться.

Прижавшись лбом к бетону, Серж ничего не видел, пока в поле зрения не появились носки лакированных туфель.

– Контейнер не обнаружен, но нашли это, ― отчитался военный. Огромные сапожищи на рифленой подошве встали справа от блестящей обуви.

Послышался шелест разворачиваемого комка электронной бумаги и знакомый до озноба голос, до сих пор звучавший из квантового коммуникатора.

– У Хайлла богатое воображение. Поднимите его!

Грубая перчатка схватила за волосы. Рывок ― и Серж на ногах.

– Где Черный эфир? ― отчеканили тонкие губы, служившие оправой мелким зубам. Каони, поглаживая лезвие отцовского ножа, смотрел немигающими глазами, такими же блестящими и темными, как вытекшей из старого механизма мазут, что вспыхивает от одной искры. Сергей таким себе его и представлял: плосколицый, узколобый азиат с выглаженным до безразличия каменным лицом.

– В надежном месте.

– Так и знал, ― вздохнул Каони. ― Обыщите космолет. Этих троих в машину, остальных ― в компост.

– Не-е-ет! ― крикнула Шаана, хватаясь за Сержа

– Прихватим и ее.

– Шэ-э-эрон, ― голосила она, когда ее волокли в закрытый кузов микроавтобуса.

В кромешной тьме душного короба они прислушивались к звукам: хлопок дверцы, гул взлетающего космолета, шелест ветра скоростного шоссе. Напряженное молчание иногда прерывалось всхлипами Шааны. Серж нащупал отцовскую руку. Тот уже очнулся.

Ехали недолго. Подземный транспортный док недружественно поприветствовал заложников особым аскетизмом подъездных рамп и паркинга, татуированного яркими стрелками для направления пассажиропотока к вращающимся дверям. Централизованные автотранспортные узлы, обычно забитые спешащими, пустовали ― ни единой унылой душонки. Звать на помощь бесполезно.

Военный вытащил из кузова травмированного отца, перекинул его здоровую руку через свое плечо, точно лямку рюкзака, и пошагал, подстроив походку под немощную тушу пленника. Он обращался с раненым без лишней возни, но вполне обходительно, следуя некой медицинской программе, а вовсе не из солдатской солидарности.

Заложников отконвоировали в пустынный холл, где их встретила строгая красотка. Ледышки ее азиатских глаз безразлично отсканировали вошедших.