Ён промолчал.

– Признаюсь, я немного завидую тебе. Такая роскошь мне недоступна. – Легким прикосновением Чиёко развернула голову корейца, заставив его смотреть в глаза. – Соглашайся на моно-но аварэ и твое бессмертное сознание возродится. Оно будет купаться в гармонии и любви. А если лень проживать целую жизнь, выбирай готовую кампанию: военную или спортивную миссию, экономическую стратегию. Что угодно!

Она почти уговорила. Почти соблазнила и околдовала.

– Слишком много чудовищных ошибок я совершил. Я не заслужил покоя, я должен все исправить.

– Может, тебе по душе что-нибудь непостижимое? Например, вселенная с иными законами мироздания. Будешь придумывать константы и наблюдать, как формируются галактики, вспыхивают и гаснут звезды. К чему изводить себя воспоминаниями? Незнание – великая сила.

– Мне кажется, произошедшее я не забуду даже в своих последующих жизнях.

– Вот как? – рассмеялась она. – Ну же, Ён, соглашайся. Избыток времени убивает само время. Разум поразит непреодолимая скука, и ты устанешь от вечности. Что будешь делать, когда закончатся стремления? Перерождение подарит смысл существования, даже если выберешь судьбу бродяги.

Чиёко одарила его долгим поцелуем в губы. Не в силах сдержаться, он запустил под ее кружева дрожащие от возбуждения руки. Она застонала, прижалась к нему, опаляя шею горячим дыханием.

Он грубо отстранился. Категоричное «нет» прозвучало как ультиматум.

– Нет, – повторил он, – не могу.

– Я слишком нетерпелива, – виновато призналась девушка, но отступать не собиралась. Зачарованный ею корейский ученый уже на грани. Жаль, что принудительное проведение моно-но аварэ запрещено. По заведенным правилам цифровое воскрешение становится незаконным для тех, чей рассудок затуманен. Она и так в своей ворожбе зашла слишком далеко.

– Тебе под силу овладеть моим телом, под силу изменить ход мыслей, лишить свободы воли, но без этих хитростей тебе не сломить меня.

– Откуда такая уверенность?

– Ты не знаешь, каково быть повинным в гибели планеты. Единственное, что примирит меня с совестью, – это исправление прошлого.

Соблазнительный образ Чиёко рассыпался в труху. Волосы побелели, лицо сморщилось, красивая одежда превратилась в замусоленную сорочку. Обернувшись безобразной старухой, какой хотела казаться, она опустилась напротив Ёна в материализовавшееся кресло-качалку.

– Так-то лучше, – сказал он и немедля перешел к делу: – Вы располагаете технологией управлением времени. Через абиграммы вы наняли камикадзе, чтобы они вмешались в ход истории. Уничтожив меня, они стремились достичь парадокса, что предотвратило бы преступную авантюру Каони. Я понял это с предсмертных слов Сабуро.