Кажется, господин Цугава, вы хотите, чтобы я был в доме, когда все лягут спать. Вы хватаетесь за меня, как за соломинку, да? Боюсь, мы вместе пойдем на дно.

– Это все, – закончил я. – Мне больше нечего сказать.

Про странный сон, когда я рубился с громадным разбойником, а женщина гнала меня прочь, я умолчал. Сам не знаю почему. Еще не хватало, чтобы святой Иссэн мне сны толковал!

Какое-то время настоятель молчал, не прекращая подметать. В этом не было нужды: и ступени, и крыльцо соперничали в чистоте со столом в лапшичной дядюшки Ючи. Я бы не отказался съесть с них пять, а то и шесть плошек гречневой лапши с креветками – по одной на каждую ступеньку, и бутылочку саке на крыльце.

Волнуется, понял я, следя за стариком. Ритм работы меня усыпляет, а его успокаивает.

– Я не могу поехать с вами к господину Цугаве, – произнес монах сокрушенным тоном. – Сейчас? Нет, не могу.

– Что вы! – откликнулся я. – Я и не рассчитывал на это.

Я лгал. Втайне я мечтал, чтобы старый настоятель посетил усадьбу Хасимото. В его присутствии я чувствовал себя уверенней. Стыдно сказать, я будто сбрасывал ответственность со своих широких плеч на его хрупкие, старческие. Конечно, монах не отправился бы в усадьбу прямо сейчас: даже приведи я вторую лошадь, я не осмелился бы предложить святому Иссэну ехать верхом. Пешая дорога заняла бы много времени, заказать паланкин или рикшу я не удосужился… Но в глубине души я надеялся, что ранним утром старик двинется в путь – и еще до полудня я встречу его у знакомых ворот.

– Да, конечно, – согласился Иссэн, превращая мою ложь в слабое подобие правды. – Простите меня, Рэйден-сан, но собранных вами сведений слишком мало.

Я привстал:

– А ваше чутье? Ваше знаменитое чутье! На кладбище Куренкусаби вы сразу обнаружили присутствие мстительного духа!

Он засмеялся. В смехе старика не было и тени веселья.

– Ах, Рэйден-сан! Вы не уверены, что в усадьбе Хасимото действует злой дух, и решили пустить по следу старого пса? Хорошо, допустим, я вынюхаю в доме присутствие мятежной души. Но ведь я не собака, которая по запаху находит утерянный носок хозяина! Я скажу: «Да, я чую онрё!» Что дальше, Рэйден-сан?

Я захлопал в ладоши, как это делал Гичин, слыша мои откровения:

– Вы скажете, кто это! Вы поставите храм-замо́к! Скуете духа по руками и ногам, заточите в темницу на веки вечные! Раз убивать их нельзя, вы…

Жестом он остановил меня.

– Дом Хасимото, Рэйден-сан – не кладбище. Не кукла, которую можно спрятать в ларец или сунуть за пояс. Он набит духами предков теснее, чем стручок горошинами. Отцы, деды, прадеды… Я учую их всех, понимаете? Они всегда здесь: когда ярче, когда тусклее, но всегда! Им поставили алтарь, их поминают, для них жгут курения и ритуальные деньги. И теперь представьте…