— Студентам нельзя пить, — пояснила я, отказываясь.

Вообще-то попробовать знаменитый кроуницкий напиток мне хотелось, но это было явно лишней тратой.

— Ну, как хочете, — логично рассудила девушка, протягивая мне запечённую клешню.

Первый же кусочек наполнил рот сочным солоноватым вкусом волокнистого крабового мяса. Я двинулась быстрее, на ходу пережёвывая ароматную «драконью чешуйку».

— Драконья чешуя, юколка, свежий медвежий чеснок! — не унималась за моей спиной лоточница.

Тифоний бульвар вильнул и ушёл резко вверх, сужаясь. Дома почти смыкались вывесками над моей головой, прилипнув к скале, нависали ставнями и закручивались кверху козырьками. Я выкинула остатки своего угощения в узкий проулок и свернула в нужном направлении. Здесь людей было ощутимо меньше, и я сразу увидела три знакомые фигуры в форменных жилетах.

Друзья ждали у магической лавки, смеясь и переговариваясь. Заметив меня, Лоним весело замахал, привлекая внимание окружающих. Я вприпрыжку подбежала к тройке студентов, приободрённая погодой и вкусной едой.

— Подумать только, — Фиди подняла взгляд на вывеску «Чары и чарки», — еще совсем недавно здесь покупала тиаль я, а скоро уже и вы станете второкурсницами.

Название лавочки светилось магией Мэндэля, как буквы на доске магистра Риина. Трёхглазый рогатый кот удерживал спиральные завитки названия на своём длинном хвосте. Яркое солнце немного приглушало эффект, но всё равно выглядело красиво.

— На том же месте, в том же составе, — заметил Лоним, тоже задирая голову. — Это уже становится доброй традицией. Квертинд любит традиции.

— А мы любим Квертинд, — Сирена смотрела восторженно, с предвкушением.

— Я больше люблю его жителей, — неожиданно для себя выпалила я, то ли споря с утверждением подруги, то ли признаваясь.

Все трое разом повернулись ко мне, как будто я сказала что-то неприличное.

— Что? — с вызовом спросила я. — Для вас нет разницы?

— Юна… — как-то тоскливо протянула Фиди.

— Вы входите в их число, — попыталась смягчить я своё заявление. — Все трое.

Друзья смотрели странно, как будто сквозь меня. И было в их взгляде какое-то раздражающее сочувствие. Может, мне казалось оттого, что они щурились от солнца.

— Юна, там кое-кто есть, — Сирена кивнула мне за спину, хитро улыбаясь.

Я обернулась и выругалась про себя.

В двадцати шагах стоял Каас и наблюдал за нашей компанией. Символы Квертинда поблёскивали на солнце, бликовали на алых лацканах формы. Прохожие опасливо косились на стязателя и обходили его стороной. Он же не приближался, только кивком дал понять, что ждёт меня.