— Ты не сможешь его заменить! — я кричала и выла, всё ещё пытаясь что-то сделать. — Девейна! Толмунд! Ревд, помоги! Кто-нибудь, проклятые боги Квертинда, прошу вас!

— Нам нужно уходить, — Каас попытался поднять меня, но я зло отмахнулась от него.

— Хоть кто-нибудь, — шептала я на ухо Джеру, молясь о том, чтобы он услышал меня. Чтобы услышал и вернулся. Джер был нужен мне. Гораздо больше, чем кто-либо другой. Даже больше, чем боги. Он не мог умереть. Нет. Этого не могло быть. Мне нужно было знать, что Джер существует в этом мире.

Пальцы метнулись к моей шее, абсолютно гладкой, без привычного рельефа паучьих лап. Всхлипы и крики застыли в горле комком, перекрывая дыхание и запечатывая меня изнутри вместе с отчаянием и виной. Я легла Джеру на грудь и замолчала.

Дождь хлестал меня по спине и плечам, словно пытаясь наказать за слабость. За бездействие, из-за которого судьба сама выбрала за меня. Внутри разливалась тьма — чёрная, неотвратимая, уничтожающая последнюю, затаённую веру в то, что чудо ещё может случиться.

Не иметь выбора — слишком большая роскошь. Именно это говорил ментор чёрного паука. Она доступна тем, кто может позволить другим решать за тебя. Порой цена за роскошь не иметь выбора оказывается слишком высокой. Настолько, что ты просто не можешь позволить себе заплатить её. Вечность застыла в одном-единственном мгновении, в котором я отчётливо осознала, что заплатила именно ту цену, которую не могла себе позволить. Я позволила Каасу решить, жить Джеру или умереть. И сейчас ненавидела его за это. Но больше всего — себя. Я была готова потерять всё на свете: всё и всех, но только не ментора.

Я поднялась и запрокинула голову, позволяя каплям избивать меня. Глаза мои были открыты, но я не видела ни дождя, ни хмурого неба, ни пиков скал. И не чувствовала боли и влаги на лице, потому что все мои ощущения притупились, погрязли в глухой расползающейся темноте. Следом пропали звуки, погружая меня в абсолютную тишину. Не было шума ветра и звона капель, не было успокаивающих уговоров Кааса и собственного дыхания. Не было даже чувств. Кажется, я перестала дышать вместе с Джером.

Мир растворился, и я упала в тяжёлую равнодушную бездну, словно в морскую глубину, зависнув в толще между дном и поверхностью. Исчезло само время, и я не могла сказать, прошёл ли короткий миг или целая вечность. Я падала в бездонный колодец и не знала, когда достигну дна. Я не знала, где нахожусь и что я такое. Но одно знала совершенно точно: мне хотелось остаться здесь подольше, чтобы не возвращаться на дождливое плато Сомнидракотуля, где вместе с ливнем на меня обрушится горе и острое осознание ничтожества Юны Горст.