— Каас? — я вскинула голову, сглатывая подступающую к горлу желчь.

Кто-то из лежащих зашевелился, я выдохнула и с надеждой поползла в их сторону. Почти добравшись до своей цели, я всё же не выдержала, упала в мокрую грязь, свернулась комочком и зажмурилась. Голова кружилась, руки и ноги отказывались слушаться, и меня жутко тошнило. А ещё я сильно замёрзла. Сознание расплылось, захотелось спать. Кажется, теперь умирала я, потому что чувствовала дикую головную боль, которая только нарастала. Промелькнула мысль о том, что я сочла бы смерть лучшим выбором для себя.

— Вставай, — голос ментора вернул меня в реальность. — Юна, нужно подняться.

— Джер, — прохрипела я, хватаясь за его руки. — Джер!

Он сидел на земле, прижимая меня так, как недавно прижимала его я. Мокрые волосы прилипли ко лбу, вся сорочка была в крови, под глазами залегли синяки, кожа была бледной. Но он был жив.

— Ты умница, Юна, — он погладил меня по голове, обнимая сильнее.

— А ты живой, — искренне улыбнулась я, отгоняя слабость. — Ты ведь живой.

Рука оказалась тяжёлой, но я всё же подняла её и потрогала грудь ментора. Мне хотелось убедиться в своих словах. Потом я увидела знак соединения на его шее и жадно схватила его ладонью, пытаясь поймать и удержать. Но паук и не собирался убегать, встречая мои пальцы чёрными рельефами лап.

— Я живой, — засмеялся в ответ Джер, как будто сам только что понял это.

Смех у него оказался заразительный, чуть хрипловатый, но какой-то настоящий. Я засмеялась вместе с ним, не веря своим глазам и рукам. Мы промокли насквозь, ливень валил с неба сплошной стеной, ручьи стекали с одежды и волос. А мы всё смеялись, сидя на земле, грязные и едва живые, и поддерживали друг друга. Дождь хлестал в полную силу, и я глотала капли, пытаясь унять тошноту.

Что-то беспокоило меня, какой-то навязчивый звук, но я была так счастлива воскрешению Джера, что легко игнорировала тревогу. В конце концов, со мной был тот, кто необходим мне больше всего на свете. Я обняла своего ментора так сильно, как только могла. Он придержал мою голову и поцеловал в макушку, уткнувшись в неё носом. Я дрожала от холода и слабости, но мне ещё никогда не было так хорошо. Тяжёлый груз свалился с моей души, и я почувствовала себя лёгкой и свободной, с удовольствием вдыхая родной аромат. Он не Кирмос лин де Блайт, он живой, и он рядом.

Запястье тянуло пульсирующей болью, но часы больше не были горячими. Кажется, они всё же были артефактом. Я понятия не имела о подобной магии, но сейчас была готова присягнуть на верность создателю этого чуда. Именно часы подарили мне второй шанс, который я всё же использовала. Иногда существует только короткий миг, в который нужно действовать, чтобы изменить предрешённый за нас ход событий. Именно так учил меня Каас…