— Сильвия?

Складная Спальня казалась удивительно большой и, несмотря на заливавший ее через маленькие оконца солнечный свет, Как-то безрадостной. Что такое? Пол как будто подметен, однако комната не выглядит убранной. Вычищено, но не чисто. Постепенно он понял, что в комнате многого не хватает; очень многого. Грабители? Оберон осторожно шагнул в кухню. Пропала коллекция мазей и прочего над мойкой, принадлежащая Сильвии. Ее шампуни и щетки для волос тоже пропали. Ничего нет. Остался только его старенький «жиллетт».

То же и в спальне. Пропали ее тотемы и хорошенькие безделушки. Ее фарфоровая сеньорита с мертвенно-белым лицом и черными завитками волос, верхушка наполовину отделена от яркой юбки (на самом деле это шкатулка для драгоценностей), — пропала. Пропали ее шляпы, висевшие на дверце ванной. Пропал чуть живой конверт, где она держала важные бумаги и рассортированные фотографии.

Оберон распахнул дверь стенного шкафа. Звякнули пустые вешалки, испуганно взмахнуло рукавами пальто Оберона, но из вещей Сильвии не обнаружилось ничего.

Вообще ничего.

Оберон осмотрелся один раз, потом еще. Застыл в середине пустой комнаты.

— Всё, пропала, — сказал он.

Книга пятая. Искусство Памяти

Книга пятая. Искусство Памяти

I

I

Широки поля моей памяти, ее бесчисленные пещеры и ущелья полны неисчислимого, бесчисленного разнообразия... Я пробегаю и проношусь повсюду, проникаю даже вглубь, насколько могу, — и нигде нет предела.

Глубокой ночью в крохотную дверцу Космооптикона на верхнем этаже особняка Ариэль Хоксквилл постучалась тяжелым кулаком Каменная Дева.

— К вам пришли из «Клуба охотников и рыболовов с Шумного моста».

— Хорошо. Пусть подождут в приемной.

Стеклянные небеса освещались только луной (позади отраженной луны Космооптикона) и тусклым отсветом городских огней; ни темного зодиака, ни созвездий нельзя было разглядеть. Как странно, подумала Хоксквилл: в противность естественному порядку Космооптикон освещен и читаем днем и темен ночью, когда настоящие небеса предстают в полном облачении... Она встала и пошла прочь, стуча ногами по железной Земле и эмалевым рекам и горам.

Герой пробудился

Миновал уже год с тех пор, когда она заметила, что зодиак на темно-синем потолке Вокзала поменял свой прежний неправильный порядок на обычный, природный. В этот год она еще больше углубилась в разрешение загадки, кто такой и откуда взялся Рассел Айгенблик, хотя члены клуба странным образом замолчали; в последнее время шифрованные напоминания перестали поступать от них по телеграфу, и, хотя Фред Сэвидж регулярно появлялся у ее дверей с очередным гонораром, ни понуканиями, ни упреками выплаты больше не сопровождались. Неужели члены клуба потеряли интерес?