— Должно быть, — отозвалась Элис.

Не так часто на каменные воротные столбы падал свет фар, чтобы долго гадать, чья машина к ним приближается. Скользя по фасаду яркими огнями, длинный и низкий, совершенно черный в сумерках автомобиль промчался по изрезанной колеями подъездной аллее и остановился. Фары потухли, но двигатель еще некоторое время нетерпеливо ворчал. Потом он затих.

— Джордж? — спросила Софи. — Оберон?

— Их я не вижу. Только ее.

— Боже.

— Все хорошо. По крайней мере, она здесь.

Сестры отвернулись от окна. На лицах тех, кто собрался в двойной гостиной, было написано взволнованное ожидание.

— Она приехала, — кивнула Элис. — Скоро отправляемся.

Заглушив мотор автомобиля, Ариэль Хоксквилл несколько мгновений сидела и прислушивалась к воцарившейся тишине. Потом выбралась из хватки сиденья наружу. С соседнего сиденья взяла сумку на ремне из кожи аллигатора и замерла под моросившим дождиком; глубоко вдохнув вечерний воздух, подумала: Весна.

Она направлялась на север, в Эджвуд, второй раз, и теперь ей пришлось одолевать рытвины и борозды изношенных дорог, а также контрольно-пропускные пункты, где проверяли паспорта и визы; пять лет назад, при первом посещении, о таком невозможно было бы и подумать. Хоксквилл подозревала, что за ней следят, хотя бы часть пути, но в путанице дождливых проселков, которая вела от шоссе к Эджвуду, хвост неминуемо должен был отстать. Она явилась одна. Письмо от Софи было странным, но настоятельным; во всяком случае, Хоксквилл надеялась, что оно оправдает риск (зная, что ее почту просматривают, она не велела родственникам писать ей в Столицу), путешествие и длительный отрыв от государственных дел в столь критическое время.

— Привет, Софи, — сказала она, когда две высокорослые сестрички вышли ей навстречу на крыльцо. Оно было темным: фонарь не зажигали. — Привет, Элис.

— Привет, — отозвалась Элис. — А где Оберон? Где Джордж? Мы просили...

Хоксквилл поднялась по ступеням.

— Я сходила по тому адресу и долго стучала в дверь. Похоже, дом стоит пустой...

— Он всегда так выглядит, — вставила Софи.

— ...Так что ответа не было. Мне почудился за дверью какой-то шум, и я позвала их по именам. Отозвался кто-то с акцентом: они, мол, ушли.

— Ушли? — удивилась Софи.

— Ушли. Я спросила, куда и на сколько; но никто не ответил. Задерживаться я не решилась.

— Не решились? — спросила Элис.

— Можно войти? — перебила ее Хоксквилл. — Ночь чудесная, но немножко сырая.