Я лежу под звездами. Я слишком утомлена, чтобы спать, и вместо этого прислушиваюсь к тому, как внутри меня происходят приливы и отливы волшебства. Оно знает, что я собираюсь сделать, и оно согласно. Я просто должна продержаться подольше, чтобы увидеть воплощение задуманного.

Никто не появляется. Никто меня не находит, не тревожит, я спрятана на этой лужайке, как это и задумывалось Эстер. Где бы она сейчас ни была, надеюсь, она в безопасности.

К утру то, что я так стремилась увидеть, возникает вдали. Поначалу это всего лишь черная клякса на предгрозовом небе, но через считанные минуты морской гриф уже снижается, пробуждая меня от сна наяву.

Коготок пикирует мне на плечо, с нескрываемой любовью поклевывает мне ухо, и я еле останавливаю себя, чтобы не задушить птицу в объятиях. Никогда еще я так не радовалась ему.

– Хорошая птичка, – говорю я, благодарная за его скорое появление. – Окажи мне услугу, дружище. Можешь отнести это Бронну? – И я показываю ему свернутый трубкой окровавленный листок бумаги.

В ответ огромный гриф пронзительно кричит, а я глажу его крылья уколотым пальцем.

– Он в порядке?

Птица с пониманием наклоняет головку, и я вижу, как в ее мудрых глазах сверкает сочувствие.

– Получше меня, наверное? – смеюсь я. – Это нетрудно. Передай это только ему и больше никому. И, Коготок, присмотри за ним для меня.

Коготок издает тихий клекот и, пока я прилаживаю свиток к его лапке, тычется клювом в мое лицо. Теперь, когда он тут, я не хочу с ним расставаться. Он – отрадная часть той жизни, которую мне жаль терять. Но другого пути вперед нет.

– Удачного полета. Быстрого полета, – шепчу я Коготку на ушко.

И одним могучим взмахом крыльев огромная птица устремляется ввысь, на Восток.

Теперь мне остается только ждать. И готовиться.

Проходят дни и ночи, а я тем временем отдыхаю телом и оттачиваю свой план. Я знаю, что должно быть сделано, но все зависит от Бронна и от того, готов ли он пойти на то, о чем я прошу.

Искореженные пальцы на руках и на ногах начинают заживать. Я думаю об Олвин и моих друзьях Хранителях. Ненавидят ли они меня за те преступления, которые, как им сказали, я совершила? В безопасности ли они? Отважится ли Гай показать свое истинное лицо или будет притворяться дальше? Опасения за них угрожают раскрыть меня, но тревоги – дело пустое. Они могут постоять за себя, да и я сейчас ничего не в состоянии для них сделать.

Я пью дождевую воду из листьев и жую жесткие стебли подорожника, растущего в песке. Этого немного, однако при наличии во мне остатков яда смертельной гадюки – достаточно.