Ничего подобного он раньше не видел. Первая ассоциация — он внутри заброшенного цеха, только в несколько раз увеличенного. Тут было мало света — он понял это, когда зрение, адаптированное к темноте тюрьмы, привыкло к новым условиям. Как в последнюю минуту выключения Несолнца. Иногда светила более яркая лампа или проем, ведущий неизвестно куда. Пыль, поднятая при открытии шлюза, опадала, и снопы света, просвечивающие через ближайшие ответвления, исчезли, оголяя детали окружения. Деликатная краснота пригасила серость, словно весь мир заржавел.

В тридцати метрах от Харпада возвышалась решетка, построенная из двухметровых элементов. Так выглядела вся стена, тянувшаяся до бесконечности в обе стороны. Свободное пространство заполняли меньшие конструкции, в которых гнездились еще меньшие. В разных направлениях вели помосты, связки разнообразных труб, проводов и кабелей. Они разветвлялись, закручивались, проходили через стены, проникали в ящики, или, возможно, контейнеры. Это все поднималось вверх, где исчезало в темноте. В закоулках и под стенами громоздились кучи песка и мусора, но иного, нежели на поверхности. Тут у него не было определенного цвета, только оттенки ржавчины.

Харпад сделал несколько осторожных шагов и огляделся. Ворота, через которые он сюда попал, тоже были частью большого сооружения, частично застроенного, частично решетчатого, оголяющего мрачные закутки более глубоких слоев. Куда хватало глаз, вид терялся в запыленном воздухе, за разнообразными клетками и пристройками, лепившимися к этой конструкции. Эта долина, на границе видимости, искривлялась кольцом. Элементы машин создавали скелет, на который опирались высшие уровни, то есть и грунт нулевого уровня. Где-то в темноте, вверху, за неизвестной границей начинался толстый, на несколько десятков метров, слой земли, дающий жителям выше наивную иллюзию давно оставленной планеты.

Он ощутил мурашки по спине. Если бы не Марыся, он бы ни за что не полез в эту темную долину. Если бы не она, он бы вернулся и начал барабанить в двери.

* * *

Сначала были мужчины в черных костюмах и элегантная женщина, даже милая, но она не разрешала ей выходить из той комнаты. Она говорила, что это для ее блага. Марыся должна была играть в скучные игры с Кариной, той рыжеволосой девочкой, внучкой какого-то профессора. Карина использовала странные, взрослые слова, поэтому ее трудно было понять. А когда она ела, то крайне аккуратно держала столовые приборы.

Затем была демонстрация и люди в оранжево-черных комбинезонах с зеркальными масками вместо лиц. Элиминаторы. Почему Элиминация должна была забирать детей? Она же забирала только плохих людей.