– Они, должно быть, мастера иллюзий, – предположила я, услышав о жеребце, который встал на дыбы за столом Великого лорда, и о скалящем зубы снежном коте. Иллюзии были у Древних главным оружием против людей.

– Не думаю. Они вооружены и носят доспехи, но главное их оружие – это их умение изменяться, превращаться в зверей, да, то, что они оборотни, – главное их оружие. Если это иллюзии, я о таких мощных не слыхал – это запросто свалит человека с ног.

– Ты думаешь, они придут на помощь долинам?

– Не знаю. Если и так, то прежде заключат договор. Узнав, что в Пустыне тоже неспокойно, они будут опасаться войны у себя дома. Мой рассказ о тех подземных тварях – тасах – их не обрадовал. Имгри обдумывает сражения и сбивает армию – все так. Но теперь он узнал, что пришельцы из-за моря явились не просто грабить долины. А чего они ищут, мы пока не понимаем.

– Какой-то Силы, – согласно кивнула я. – Притом Темной, потому что эти пришельцы, какими они себя показали, со Светлыми не сговорятся.

У меня, совсем как у кошки, вздернулась в оскале верхняя губа.

Кошки! Наверняка они где-то прячутся от дождя, но не с нами. Куда подевались? – мимоходом задумалась я.

– Темная Сила… – размышлял Керован. – Не могла ли такая Сила заранее собрать своих слуг для встречи с теми, кто ее ищет?

– Зачем бы? Темная Сила против Гончих – как владыки долин против разбойничьей шайки, – заметила я. – Захватчики скоро убедятся, что взывающий к запретному становится его рабом, а не повелителем. Им и не снилось…

– Не снилось… – словно бы сам себе повторил Керован. – Да… сны…

– Что – сны?

Я чувствовала, что ему вспомнилось что-то важное, и хотела узнать – меня переполняло желание знать о нем все: его привычки, мысли, даже сны. Я с великим трудом сдерживалась, чтобы не засыпать его множеством вопросов, не отвратить от себя любопытством, не заставить остыть ко мне еще больше. Пока он сам не откроет ворота, мне не войти – я не смею взламывать их силой.

– Просто сны.

Он сказал это так, что стало ясно: он отказывается разделить со мной некую важную часть своей жизни. Вместо этого он торопливо, спеша отвлечь меня и себя, стал расспрашивать о моих приключениях.

Я снова пожалела, что нет света: увидеть бы его лицо, понять, что оно выражает. В темноте я была как слепая.

Мы поговорили и об Элис с Джервоном – я не переставала радоваться их спасению от тасов. Мне все хотелось спросить, заметил ли мой муж, как хорошо они ладили друг с другом, – они были парой, причем столь гармоничной, что никто в долинах и предположить бы не мог, что такое возможно. Но и этот вопрос внутреннее чутье велело мне обойти стороной.