– Ты играешь словами.

На сей раз он – или оно – излучал ледяное презрение – или обещал его?

Я понял, что каким-то непонятным мне образом не только слышу слова, но и способен взвесить силу чувств, а они здесь были важнее.

– Ни с чем я не играю, – ответил тот легкий, усмешливый голос, выказывавший лишь поверхностный интерес к спору. – И уж никак не с людьми. Они в лучшем случае весьма несовершенные орудия. Неужели ты этого до сих пор не понял, Галкур?

– Ты называешь имена! – прорычал первый голос – точь-в-точь снежный кот, каким оборачивался Херрел. Но я точно знал, что говорящие – не из оборотней и не из людей.

– Почему бы и нет? Не унизился ли ты до нелепой людской веры, будто имя дает одному власть над другим? Ха, Галкур, не думал, что ты, даже потрепанный годами, до такого дойдешь.

– Годы меня не тронули! – Жаркая ярость полыхнула и снова погасла, мгновенно обузданная говорящим. – Я тот же, кем был всегда, – и таким останусь!

– Вот это любопытно, Галкур. – Второму, как видно, нравилось повторять это имя. – Ты, наверное, очень гордишься тем, кто ты есть и кем останешься. А кем ты был в ту ночь, когда какая-то женщина из долин своим крошечным Даром призвала тебя? Она считала свой план обдуманным и тайным. Она задумала перелить тебя в собственного мужа, как воду наливают в чашу. Чтобы ты через него породил сына, которого она (бездарно и неумело) задумала использовать в своих целях. Ты ведь всегда был неглуп, Галкур? Как же ты не предвидел, что сотканное столь мелкой тварью заклятие не удержит и частицы Силы – ни Темной, ни Светлой. Неужто ты так стосковался по телесной жизни? Ты и сейчас, после того, как с тобой обошлись, скажешь, что остался прежним?

Нота жалости жалила больно. Может быть, подумалось мне, потому, что это не настоящая жалость, а ее тень, коренящаяся в презрении.

– И вот, – продолжал второй голос, – ты отдался (или пытался отдаться) грубому заговору женщины, которая в своем племени, почти как ты в своем, выделялась гордостью и высокомерием. И что из этого вышло?

Вместо внятного ответа первый дал волю ярости. Я услышал мощный крик, ощутил пылающий огонь его гнева.

– Ты проиграл. Ты, Галкур, в прошлом двигавший горы, как игрок двигает фигурки на доске, – ты не сумел исправить ошибки в заклинании. И то, что ты в своей гордыне считал забавой, обернулось большим поражением. Начатая тобой игра еще не сыграна. Ты думаешь, спящий не ощущает нового твоего хода? Ты снова вздумал использовать людей в своих целях? Но он проснется, и новой встрече с ним ты не обрадуешься, Галкур. Как ты не понимаешь? В задуманное тобой зачатие вошла не вся его суть. Тебя вытеснила из семени лишь малая частица его Силы. Он, даже не повернувшись на другой бок, одним движением своей воли разрушил твой план. Лорд той долины получил сына – правда, не совсем обычного. Впрочем, всякий, кто обращается к нам за помощью, получает метку в душе или на теле – след нашего вмешательства. Та женщина, едва родив, поняла, что на ее зов ответил не тот, кого она призывала. И она ведь поплатилась за свою ошибку, Галкур? А тебе теперь придется принимать в расчет спящего, потому что он на сей раз не ограничится простым претворением сна в жизнь. Ты заварил кашу и должен расхлебывать последствия. И не думай, что новые твои пешки окажутся крепче прежних.