Сколько же труда ушло, чтобы пробить горные склоны, оставив по сторонам неприступные стены! – поражалась я. Многие годы труда – или тут действовала могучая, недоступная нашему народу магия. Перед входом в это рукотворное ущелье мы остановились, чтобы поесть и напиться, и лошадей пустили пастись.

За время пути я не раз чувствовала, что рядом со мной только тело Керована, а самого человека нет. Меня трясло, надежды осталось мало. Если им завладел мастер Древней магии, как его освободить?

Я резала ножом дыню, когда Керован подал голос:

– Плохо ты выбрала.

– Это мой выбор, – отрезала я.

Если на уме у него было жестокое или горькое пророчество, Керован его не высказал. Глаза его вдруг округлились, уставившись мне за плечо. В спину мне повеяло холодом – словно ветром с ледника.

Керован, мигом сбросивший с себя оцепенение, уже был на ногах.

В тени его шлема я увидела лицо, каким его, должно быть, видели вступившие с ним в рукопашную схватку Гончие Ализона.

Холод пронизывал меня насквозь. Призрачное оружие, но и такое способно убить. Я упала на бок, перекатилась и снова приподнялась. Керован стоял пригнувшись, как бы изготовившись к прыжку. Меча он не обнажал. Мы замерли в ожидании, и тут у самого края дороги…

Женщина, темноволосая, стройная, а лицо уродливо искажено отчаянием и ненавистью – маска демона. Ветер шевелил траву у ее ног, но одеяние и вуаль над ее лицом не шевелились. Я ее узнала… Но ведь она мертва! Ее пожрала ее собственная гнусная магия.

Госпожа Тефана, дерзнувшая зачать сына от Тьмы и потерпевшая неудачу, в ее взгляде застыла ненависть, сверкавшая в нем в последний миг ее жизни.

Она мертва! Я отказывалась верить своим глазам. Это обман.

Пока я, зажав в ладони грифона, поднималась на ноги, Керован шевельнулся. Я отказывалась страшиться этой тени прошлого.

В ее руке не было волшебного жезла. Да, ведь в нашу прошлую встречу он разлетелся вдребезги вместе с ядром ее Силы. И руки она не поднимала – ни в приветствии, ни взывая к Силам. Просто стояла, прожигая взглядом ненавистного ей сына. Не глазами – глазницами, потому что с ее черепа у меня на глазах опадали кожа и плоть.

– Глупо! – Это сказал Керован. Лицо его снова стало бесстрастным. – Глупо. – Он поднял руку. На запястье голубым огнем пылал браслет. Поток света ударил в мертвую голову женщины. Луч словно наткнулся на преграду и растекся по ней. – Покажи себя.

Керован растянул губы в волчьем оскале. Он повелевал, нисколько не сомневаясь в себе и своем могуществе.

Иллюзия – если то была она – шевельнулась. Взметнулась вверх правая рука. Из отвернувшегося длинного рукава показался кулак. А потом она метнула то, что сжимала в кулаке. Воздух пронзила вспышка.