Копье света отозвалось на мой зов, ударило в голову видения и, наткнувшись на непроницаемый щит, обтекло его, чтобы проникнуть внутрь и поглотить эту ожившую смерть.

Я видел, как женщина превращается в призрак. Ее руки дергались, словно на привязанных к запястьям нитях. Напрасно – потому что она, созданная внушать ужас и отвращение, не вызвала во мне страха. Не находя опоры и помощи в моих чувствах, она сгорала на глазах. Старая ненависть вновь пожрала ее. Но кто же выставил ее против меня – и зачем?

От ее горящих рук в воздухе оставались смрадные черные полосы. Но и они были бессильны, не складывались в колдовские знаки. Во мне шевельнулось презрение. Если так проявляет себя Темная Сила, как же она ничтожна! Разве настоящий мастер выставил бы такого поединщика?

Или это видение было самой Тефаной? Что, если ее ненависть пережила саму смерть и сохранила видимый облик? Может быть, колдовство Пустыни усиливает и воплощает даже такой ущербный Дар, как у нее?

И все же – ничего у нее не вышло. Смерть поглотила ее вторично, или собственная ненависть разгорелась таким жаром, что пожрала носительницу. Ее не стало. Я долгую минуту смотрел на ее рассыпавшееся прахом подобие, ожидая второй попытки. Если это явление – дело Галкура, тот, несомненно, способен и на большее.

Я вздрогнул, услышав голос Джойсан. В стычке с воскресшей ненавистью я забыл о ее присутствии.

– Это была иллюзия? Ведь правда, иллюзия, Керован? Она… я знаю, она умерла.

Соображай я проворней, не будь так поглощен случившимся, ответил бы осторожнее, не коснувшись того, что вполне могло оказаться истиной.

– Она меня страшно ненавидела. Возможно здесь – в землях Силы – частица ее уцелела и заново укрепилась настолько, чтобы…

– Неужели правда, что ненависть живет и после смерти? – В голосе Джойсан слышалась дрожь.

Скорлупа, облекавшая меня со времени ночного сновидения, дала трещину, развалилась, освобождая меня для боя. Я шагнул к ней и обнял. Те, владеющие Силой, играли нами. Я сейчас ничего от них не хотел – ни помощи, ни угроз. Я желал битвы с ними – со всеми! И для этого, чувствовал я сейчас, было единственное средство. Я должен сохранить себя в настоящем мире – остаться Керованом. Джойсан была мне якорем. Якорем? Как видно, яд их Силы уже коснулся меня, если я готов увидеть в ней вещь, служащую моим целям.

Джойсан настоящая! Она – любовь, а не ненависть, даже если я не мог ответить ей таким же чувством, не верил, что способен на подлинную любовь. Но использовать Джойсан… не стану! И все же, споря с собой и сомневаясь, я крепко прижимал ее к себе.