Она лежала, свесив руки по сторонам лошадиной шеи и спрятав лицо в жесткой гриве. Я не пытался ее растормошить. Пусть лучше поспит, пока мы доберемся до безопасного места, – если это сон. Я потрогал ее свисавшую руку – теплая. Не лихорадка ли у нее? Но сейчас, пока не выедем из расселины, мне нечем было ей помочь.

Я погнал кобылу вперед – она едва передвигала ноги и то и дело останавливалась, заставляя меня тянуть ее за повод или шлепать по крупу. Я так был занят, погоняя ее, что, только увидев посветлевшее небо над земляными кручами и меркнущий свет дороги, понял, что эту ночь мы продержались.

Хромой довел хромых до места, где расселина выходила в долину, и тут…

Дорога оборвалась!

На шатких ногах я пересек ложе долины и уставился на скалистый обрыв – склон горы, вставшей прямо перед нами. Дорога упиралась в него, словно гору эту выдернули со своего места нарочно, чтобы поставить у нас на пути.

Я с трудом снял Джойсан с седла. Дальше ходу не было. Долина была достаточно широка, чтобы издалека увидеть подступающего врага. И я, и наши лошади выбились из сил. Невдалеке протекал ручей, берег его порос травой. Я уложил Джойсан, поудобнее устроил ее голову на мешке.

Она была бледна и расслабленно лежала под моими руками. Если спала, то спала крепко. Расседланная кобыла нашла воду, вместе с пони глубоко погрузила морду в ручей. Я прилег рядом с Джойсан, спрятал ее руки у себя в ладонях и тоже уронил голову, хоть и помнил, что должен стеречь лагерь.

Не было уже сил гадать, что ждет нас впереди. Предстоящее восхождение вынуло из меня душу. Как нам победить горы – без припасов, без сил в этой мрачной стране… нет, не могу…

Голова моя упала на грудь.

И тогда…

Зов… огненный приказ обрушился на меня и заполнил целиком, вытеснив все, за что я цеплялся: Керована, человека, тянувшегося к Джойсан и к знакомой ему жизни. Я стал… Иным.

17 Джойсан

17

Джойсан

Когда я проснулась, было светло. Я стряхнула сумятицу сновидений и страхов. Сон был темным, и в его тьме шевелилось скрытое Зло. Даже зыбкие обрывки воспоминаний отозвались во мне дрожью. Да, призрак Тефаны оказался не из сильных, но, убегая от него по этой дороге, мы столкнулись с худшим Злом. Я не могла понять, почему Тьма не обратила против нас всей своей Силы, ведь тогда нам бы не устоять. А так я опять направила свою волю в шар и…

Я подняла голову, огляделась. Я лежала на обочине дороги, опираясь плечами на мешок. Зловония тасов здесь не чувствовалось. Медленно-медленно повернувшись – потому что это движение далось мне напряжением всех сил и воли, – я не увидела над собой склонов расселины. Как мы из нее выбирались, я не запомнила. Но теперь перед нами стояла настоящая горная стена, вершина же горы пряталась в тумане или облаках, так что не угадать было, высоко ли она уходит в небо.