Шар… Ничего другого мне не оставалось. Я обеими ладонями подняла его до высоты сгорбленных плеч Керована. Если ему зачем-то понадобилось пробиться сквозь скалу, я помогу, чем сумею.

Но в этот раз загорелся, оживая, не шар – сам грифон. Маленькая фигурка шевельнулась – нет, мне это не мерещится! Шар распался – мелкие, как пыль, осколки просыпались у меня между пальцами. Так долго заключенный в нем пленник наконец обрел свободу! И не только освободился – стал расти. Всего на миг я ощутила его тяжесть на ладонях. А потом он расправил крылья…

Грифон затрубил – и мое сердце отозвалось на этот восторженный победный крик. Он кругами поднимался вверх, ударяя крыльями по воздуху, в котором ему так долго было отказано. Я успела сделать один или два вдоха, пока он кружил над нашими головами, вырастая все больше: вот он как горный орел, а вот уже тень его распростертых крыльев затмила солнце.

Его алые глаза горели яростным пламенем, крючковатый клюв раскрылся, издав новый клич. Испытав крылья, он заложил дугу и метнулся прямо к преграде, в которой не замечавший его Керован силился пробить ход.

У меня дух захватило, когда огромный летун (опустись он на дорогу, сравнялся бы ростом с моим мужем), не сворачивая, стрелой ударился о стену. И как раньше таял Керован, так теперь обратилась в дым стена. грифон влетел в этот дым и скрылся из виду. За ним провалился в исчезнувшую стену Керован. И я, снова обретая свободу движений, бросилась за ним, страшась потерять обоих.

Странная, пугающая тьма и холод объяли меня, ринувшуюся в пространство, где не было жизни для мне подобных. Здесь нечем было дышать, но я заставила себя пробиваться вперед.

И оказалась в другом месте. Иными словами я не сумею его описать – просто «в другом месте». Ничто не разуверит меня, что я тогда покинула мир, вскормивший мой народ, вступив в другой, настолько отличный, подчиненный настолько иным законам и обычаям, что в нем мне предстояло навеки затеряться. Потому что я безрассудно бросилась туда без подготовки, одна…

Нет, я была не одна. Я увидела встающего с колен Керована. Он, видно, когда исчезла опора стены, рухнул ничком. Впереди, быстро скрываясь в облаке тумана, взмахивал широкими крыльями грифон.

Керован встал на ноги: лицо тупое, безжизненное – как у человека, охваченного колдовским сном, подумалось мне. Мне было до него не достучаться: такой не услышит крика, не почувствует даже удара. Он осматривался, и заметно было, что представшее его глазам не совсем ему чуждо. И вот он, словно услышав зов, быстрым шагом двинулся вслед грифону. Мне пришлось догонять его бегом.