Прежде всего я должен оставить ее. Я от Тьмы – злобной и гнусной. Те, другие, пытались меня спасти – или обманом использовать в своих целях. Но им больше меня не удержать.

Джойсан упала на колени. Я, склонившись, выдернул у нее из-за пояса свой нож. Хорошая, чистая сталь, очень острая – как раз для того, что надо. Одолеть тварь, ожидавшую меня за воротами, я не мог, но мог другое – лишить его ключа, спасти себя от измены! Рука меня слушалась – мальчиком я не зря потел, упражняясь в боевом искусстве под руководством мастера боя. Острое лезвие уже коснулось моей глотки. С запястья сжимавшей нож руки полыхнул огонь, ударил мне в глаза. Рука упала, словно оттянутая огромной тяжестью. Огонь охватил и вторую руку. Боль проникла глубоко, только там, внутри, она не нашла себе пищи, ей нечего было разить.

Я помутившимся взглядом уставился на свои ладони. Клинок валялся под ногами, но огонь все так же охватывал кисть, пробиваясь между пальцами, которые сжимали тот металлический осколок из гнезда.

– Керован!

Джойсан опять кинулась ко мне, схватила оттянутую тяжестью руку, словно боялась, что я подниму ее снова. На ее крик без промедления ответила мысль:

«Только тот, кто от Света, может держать или носить на себе квантовое железо, мальчик. Прежде испытай себя».

Ландисл? Да! Я не родич, я никогда не был в родстве с Галкуром. В моих мыслях это имя прозвучало с яростью боевого клича. Я изнемогал от слабости, но гнев пылал во мне. Моя судьба – в моих руках, и свидетельство тому у меня перед глазами. Кто здесь вправе за меня определять мое будущее? Я шел, скакал, спал и просыпался в долгих поисках правды. И теперь я ее узнал.

Только она не касалась моего пробуждения – речь шла о вековом противостоянии Света и Тьмы, а я в нем если и играл роль, то лишь малую. Я уставился на человека-зверя. Он еще улыбался, но теплота улыбки пропала, ее место заняло коварное презрение.

Во мне взметнулся гнев. По их мнению, я был бессилен. Гнев мой был человеческим. Может быть, Древним подвластно внутреннее ядро человека; может быть, они способны менять его к своей пользе. Но приходит время, когда даже раб бьется за свободу. Пусть Темный оставил на мне свою метку – он мне не хозяин. И Свет тоже. Я есть я!

Воля… Есть такие Силы, в которых главное – воля. Я уже испытывал свою волю. И сейчас медленно, сражаясь со слабостью, поднял левую руку. «Помни, – яростно приказал я себе, – не забывай, о чем напомнил тебе Ландисл: браслет, кусок металла. Они от Света, ты и раньше об этом догадывался. Ты – Керован. И все равно, какое семя, какое колдовство вызвало тебя к жизни, в чьем чреве ты рос; ты – это только ты. Ты сам делаешь свою жизнь».