– Может быть, Госпожа Урожая и помогла мне на реке и с колодцем. Но, Джойсан, ты сказала, что пока меня не было, с тобой тоже что-то произошло. Что?

Она медлила и, только когда рука моя бережно коснулась ее плеча, ответила, чуть задыхаясь:

– Мы договорились, муж мой. В эту ночь ничего из внешнего мира. Только мы с тобой.

– Но…

– Эта ночь только для нас двоих. Без Гарета, Ниду и… других…

Нежное обещание ее мягких губ положило конец спору и мыслям… остались только касания, чувства…

Наконец я заснул без сновидений, провалился на такую глубину, как если бы надо мной встала гора моего отяжелевшего, скованного дремотой тела.

Я не видел снов, но что-то подкрадывалось ко мне – неощутимо, но явственно овладевало мной… Это походило на головную боль после лишнего кубка вина или удара – такая тупая боль дает себя знать даже сквозь сон, хотя спящий слишком измотан, чтобы проснуться и ощутить ее в полной мере.

Солнечное тепло на щеке привело меня в чувство. Я наполовину скатился с тюфяка, в руке сжимал выглаженную ладонью и временем рукоять меча и уже успел наполовину вытянуть клинок из ножен. Я не сумел подавить стон – он сорвался с моих губ, едва я осознал, что за боль меня мучит.

– Ну почему именно теперь? Почему?

Горечь обиды отозвалась едкой сухостью во рту. Тело плохо слушалось, но та Сила подгоняла его, как человек своей силой и волей гонит загнанную лошадь. Я встал, занемевшими руками нашарил штаны, кольчугу. Джойсан еще спала, и я, преодолевая сопротивление той внешней Силы, заставил себя коснуться ее плеча, разбудить. Каким бы настойчивым ни был призыв, я не мог оставить ее позади – не мог и не хотел!

Она сонно забормотала, но едва увидела меня одетым, в недоумении округлила глаза. Я ничего не успел сказать: она поняла сама. Поняла… и ужаснулась.

– Керован, нет! – Она протянула руку ко мне, отдернула и обхватила себя за плечи. – Господин мой, нет, не может быть!

– Скорее, Джойсан. – Мне трудно было устоять на месте, еще труднее говорить – губы застыли. – Не знаю, долго ли продержусь…

– Великая мать, помоги нам! – Голос ее сорвался, но Джойсан сразу овладела собой и стала собирать дорожную одежду. Ее слова донеслись как издалека: – Когда это началось, Керован? Тянет так же, как прежде?

– Сильнее, – процедил я сквозь зубы – меня трясло, дыхание участилось, призыв больно когтил меня, – на этот раз властное притяжение было осязаемо, как боль, пытка, от которой пот проступил на лбу и струйкой потек в глаза.

– Может, я сумею восстановить защиту, сдержать?..

– Нет! – Меня хватило всего на одно слово, но в него я вложил всю свою решимость. Она коснулась моей руки, разделяя мои мысли, и я, преодолевая муку, сложил в голове ответ: «Я больше не побегу, Джойсан. Хватит с меня бегства. Нельзя убегать вечно! Я мужчина, а не беспомощная добыча охотника… Я должен встретить его лицом к лицу. Я больше не побегу».