– Колдовство…

Мы прошли дальше по коридору (измеренный шагами, он показался почему-то короче, чем на глаз) до проема в конце. И попали в большой двор, огражденный с трех сторон и открытый на горы с востока. Их зубчатые пики смутно вырисовывались за теми же узкими проемами, в рамках которых чернела оттесненная свечением шаров горная ночь. Через арки в северной и южной стенах открывался проход в другие части замка. Посреди двора бил фонтан, струи свивались в странные полузнакомые очертания. Вблизи я рассмотрел изливавшую воду хрустальную статую, изваянную с таким искусством, что нелегко было отличить твердую материю от жидкой.

– Это же грифон! – выдохнула у меня за плечом Джойсан, поднимая руку к груди, где столько лет провел заточенный в хрусталь Телпер – грифон Ландисла. Шар давно разбился вдребезги, и ее пальцы нашли только тяжелый амулет Гунноры. – Эта живая красота, Керован… Она будит столько воспоминаний. Он пробыл здесь все эти годы или ожил с нашим приходом?

Я не мог ей ответить – знания по-прежнему являлись и исчезали по своей прихоти. Мы любовались игрой текущей воды, пока молчание не нарушил Гарет:

– Будем спать здесь, лорд Керован? У воды, пожалуй, лучшее место.

– И мне оно нравится, – ответил я, отходя к большущей каменной чаше у восточной арки. В ней еще темнели следы огня. – Смотри, здесь можно и готовить.

– Превосходное место, – согласилась Джойсан, плеснув себе в лицо водой из фонтана.

Я тоже окунул руки в освежающую прохладу. Вода переливалась во вторую чашу и исчезала – мне пришло в голову, что фонтан питается из горного источника, хотя вода здесь была не такой уж ледяной, чтобы сводило зубы.

Мы напились и жадно сжевали принесенную с собой провизию. Завтра, если решим здесь остаться – а я не видел причин уходить из того покоя, в который погружал меня Кар Гарудвин, – предстояло искать еду в лесу и на лугах. И заняться охотой, хотя мне и претило нарушать покой долины.

Джойсан, как видно, разделяла мои мысли, потому что отозвалась на них вслух:

– Еды осталось всего на день. – Она достала еще лепешку, отломила немного, а остаток запасливо убрала в мешок. Должно быть, я, видя, как жадно она грызет черствый залежавшийся хлеб, не скрыл удивления, потому что жена добавила: – Не припомню себя такой голодной. Наверное, это от горного воздуха. Да и днем мы не останавливались поесть.

– Да, теперь вспоминаю. Сегодня, – виновато признался я, – пока не открылась эта долина, мне все виделось как в тумане. Прости, что так гнал вас, жена, но я сам не знал, куда иду, пока не увидел Кар Гарудвин. А тогда мне почудилось, будто он всегда был у меня в мыслях: стоило только закрыть глаза, чтобы увидеть…