Так она ушла от нас, канула за стены аббатства и не имела больше связи с миром. Горькой, очень горькой для меня была эта разлука – я снова стала отверженной. Но думается мне, что лорду случалось пожалеть о своем решении – хоть им и руководила прямая нужда в наследнике, – потому что он щедро выделил мне верхнюю комнату в главной башне и запретил превращать меня в мишень для грязных шуток и насмешек. Искусство в обращении с иглой меня не покинуло, так что я честно отрабатывала свой хлеб – шила одежду и расшивала занавеси для замка.

Мой господин недолго проходил холостяком. Правда, в этот раз ему пришлось искать жену далеко, потому что сплетни о проклятии уже вышли за пределы нашей долины. Новую невесту, леди Тефану, он привез к нам с севера.

Люди говорили – вернее сказать, женщины шептались, – что не ей чураться проклятия, потому что она сама из непростого рода, имевшего дела с оставшимися в Пустыне Древними, так что и в ее жилах текла чужая кровь.

Насколько моя любимая госпожа была светловолосой, настолько эта – темной и такой бледной, словно не солнце, а луна дала краску ее коже. Ростом она была мала, движениями быстра, но изящна и много смеялась, хотя я никогда не замечала улыбки в ее темно-серых глазах.

Я больше не прислуживала в господских покоях, но все же она разыскала меня и вручила отрезы тонких тканей, подаренных лордом к свадьбе, вместе с искусными собственноручными рисунками, пояснявшими, что она хочет из них сшить. Мерку снимала с нее своя служанка, – видно, моими прикосновениями она брезговала. Мне и самой не хотелось ее касаться, потому что вокруг нее мне все мерещился полупрозрачный серый туман. А еще я с самого начала заметила, что, стоит ей оказаться рядом, амулет моей доброй госпожи наливается холодом, словно о чем-то предостерегая.

Служанку она привезла с собой с севера. Эта крепкая угрюмая женщина была много старше хозяйки. Говорили, что она вынянчила госпожу и с малых лет ее опекала. Звали ее Мауг, и она ни с кем в замке не завела дружбы, зато держалась как высокородная, так что люди ее слушались. Ей стоило только взглянуть, и каждый спешил исполнить ее желание, лишь бы скрыться с глаз.

Впрочем, если она и обладала каким Даром, то на мне его не испытывала. Но, имея дела с ее госпожой, я все время ловила на себе пристальный взгляд Мауг, каким телохранитель смотрит на дерзкого встречного.

Леди Тефана, пробыв невестой не более месяца, выехала из Ульмсдейла, объяснив, что ей надо посовещаться с жившей у Святилища Гунноры Мудрой: как лучше исполнить свой долг согласно желаниям лорда. Она уже выносила одного ребенка, но с собой его не привезла, оставила в замке своего рода. Так что все говорило, что Гуннора и так к ней благосклонна и лорд удачно выбрал плодовитую жену. А все же, когда они с Мауг и двумя стражниками выезжали из ворот, я следила за ними в окно своей башни и заметила, что леди не свернула на тропу, ведущую к Святилищу Гунноры, а проехала дальше. Меня взяло любопытство, и я сменила домашнее платье на короткую накидку, обулась в крепкие горные сапоги. Прихватив заплечный мешок с едой на два дня, я в сумерках выскользнула из замка и двинулась той же дорогой.