– Госпожа… смиренно прошу… дай знать…

Вода закружилась водоворотом, – само собой, я ее не трогала. Лужица потемнела, стала черной, как полночные тени. Что-то вышло из этой темноты, осветилось горящим в ней дымным факелом.

Я увидела две фигурки в плащах с капюшонами – такие крошечные, будто я смотрела издалека. Одна из них поднялась и всем телом легла на камень. Камень этот был красноватым, словно его когда-то окунали в кровь.

Вторая в лужице воды шагнула вперед, стянула с лежащей плащ, и я, узнав леди Тефану, не усомнилась, что вторая – Мауг.

Мауг достала из-под плаща короткий посох или жезл и, держа его над своей госпожой, принялась вычерчивать что-то в воздухе. В темноте же, куда не доставал свет факела, мне явственно увиделись лица и тела, возникавшие и пропадавшие слишком быстро, чтобы хорошо разглядеть, хотя пробравшая меня дрожь ясно сказала, что они – от Зла.

А потом факел погас, вода в лужице успокоилась, и, словно сняли узду с моего языка, я вскричала, обращаясь к свету, к камню, к стенам Святилища:

– Что мне делать, Великая? Какое Зло творится этой ночью и где?

«Придет время, узнаешь…» Прозвучал ли этот ответ в воздухе или у меня в голове, как если бы мысль ответила мысли? Не знаю, но тогда я поняла, что другого ответа не получу.

Одно было ясно: леди Тефана связалась со Злом. И еще я понимала, что запуталась в больших делах. Поднимая амулет, чтобы снова надеть его на шею, я заметила, что старинное изделие стало будто бы тяжелее и от него исходил жар, каким бьет от яростного пламени.

В ту ночь я отдыхала во внешней комнате Святилища и видела сон – это запомнилось. Но, проснувшись, я не сумела вспомнить, что мне снилось, только – что была там великая опасность и я должна была ее предотвратить.

Я оставила на столе в первой комнате приношение – ленточку тонкой ткани, которую со всем старанием украсила вышивкой. И с восходом солнца покинула Святилище, унося с собой не утешение, как надеялась, а мысль о непонятном пока деле.

Госпожа вернулась в замок раньше меня. И я услышала, что она якобы провела ночь в Святилище, моля о том, чтобы принести новому господину желанный дар – плоть от плоти его, родного сына.

Не знаю, в каком Святилище она была, только не Гунноры. Хотя двое стражников клялись, что провели ночь перед воротами, за которые мужчинам хода не было. Не навела ли она обманных сновидений на свою охрану, чтобы скрыть, что обращалась не к Госпоже?

Подходя к башне, я столкнулась с Мауг, и мне показалось, что та запнулась – хотела заговорить, да передумала. Но ее взгляд мне не понравился: она будто знала, что я подглядывала, и знала, каким способом.