– И чем именно занимался ваш практикант?

– Тем, что посадил их на карантин и давал им какие попало советы, – ответил Плутиш.

– Он сам взял на себя эту роль?

Тибо вмешался:

– Доктор, справедливости ради, я сам сделал его своим доверенным. Здесь находится также капитан зараженного корабля.

Капитан сделал шаг вперед. Превер осмотрел его так, будто видел сквозь одежду.

– Моя очередь, да? – спросил капитан. – Говорить? Ага, в общем, кандидат сначала подплыл ко мне на лодке и завалил вопросами. Потом дал рецепт тошнотворного пойла и советы… по части гигиены. И во все следующие дни снабжал нас чистой водой. Пришлось ему попотеть, в общем. А выгребает он хорошо, кандидат-то.

– И каков общий счет? – поинтересовался Превер.

– Счет чего?

– Жертв.

– А, нет, жертв не было. Ну, с тех пор как появился Корбьер.

Лисандр поднял руку, как в школе. Он волновался и хмурил брови, между бровей у него появлялась складка. Говорить перед столькими людьми, здесь, в Тронном зале, – он робел ужасно. Но должен был сделать это ради Лукаса, и поэтому, когда Тибо повел рукой, давая ему слово, он выпалил все, что давно уже накипело внутри:

– Лукас – единственный, кто вообще хоть что-то делал, пока остальные прятались по домам. Он даже готов был в крайнем случае подняться на борт. И все почему? Потому что считает, что больные важнее, чем он сам. Мне кажется, в этом и есть врач. Разве нет?

– Действительно, – согласился Превер. – Сказано верно, спасибо. Доктор Плутиш, могу я спросить вас, в каких обстоятельствах кандидат проявил самоволие во второй раз?

– Он лечил короля.

– О… Вот как, – взвесил про себя Превер. – И, простите мою нескромность, сир, могу я спросить, каким вы страдали недугом?

– Я страдал от заражения раны, оставшейся на руке от переливания крови.

– Вы, разумеется, были рецепиентом, сир?

– Донором.

– О… Из человеческой руки… Тем более из вашей, сир. Смело.