Живая материя.

Бьющееся сердце.

Ни больше.

Ни меньше.

С первыми петухами мысль его стала медленно пробиваться сквозь общий сумбур. Временами случались проблески, ослепительные, как те белые камешки на солнце, и все становилось пронзительно ясным, как ручей. Он старался задержать эти мгновения, но они были неуловимы. Хотелось есть. Но сил не было ни чтобы встать, ни чтобы позвать кого-то, и он остался лежать пластом, подвешенный в пространстве, и заснул глубоким, на сей раз укрепляющим сном.

– Корбьер!

Голос доносился от изножья кровати, оттуда, где он в последний раз видел Эсме, пока не провалился в адскую ночь.

– КОР-БЬЕР!

Король? Лукас привстал на локте, и каждая мышца в спине застонала. Он поднял веки, но удержать их было выше его сил. Он повалился обратно на подушку. Тибо кинул ему халат.

– Нет-нет. Разлеживаться будешь завтра. Покажи, можешь ли идти.

Лукас медленно оторвался от кровати и так же медленно сделал шаг. Король подошел, на случай, если тот станет падать. Но он устоял.

– Отлично, хорошо. Что тебе подать? Яйца? Хлеб? Кофе? Марта говорит, ты любишь вишневое варенье. Правда?

Лукаса замутило.

– Ладно.

Тибо крикнул в дверь кабинета:

– Манфред! Кофе. И все, что к нему найдете. Он питает слабость к вишневому варенью.

Тибо вернулся к Лукасу.

– Бенуа гладит тебе рубашку. Сильвен греет воду для ванны. Мой брадобрей сейчас займется бородой. Кучер ждет тебя через час. Так что можешь ни о чем не думать.

– Легко, сир, голова совсем пустая.

– Писать сможешь?