– Не лезь со своими советами, куда не просят. Или Матвей тебе живо укорот сделает. Веришь? – буркнул Завидич. – Да и этот ваш Долгих… Кто ему посоветовал этот идиотский взрыв организовать, а?

– Матвей и предложил. Кто же знал, что вы вместо пакетбота решите на «Мурене» полетать? – ответил Фома Ильич, явно не впечатленный угрозой собеседника. – Мог бы и сообщить об изменении планов.

– Времени не было, – огрызнулся дядька Мирон и вздохнул: – Фома, я бы на твоем месте задумался, что станет с Долгих, если он еще раз встретится с Кириллом. В первый раз дело обошлось одним сотрясением мозга, во второй науськанные им курсанты три месяца валялись в госпитале с переломами, а сам Андрей и вовсе еле восстановился после… ну ты понял. А теперь вспомни судьбу тех молодчиков, что Несдинич отправил для обыска в нашем доме. Уверен, что Долгих переживет еще одну встречу с Кириллом, особенно после взрыва и моего ранения?

– А ты своего щенка на привязи держи, чтобы не смел хвост на именитых поднимать, тля безродная, – внезапно похолодевшим тоном проговорил Литвинов.

– Хех… как ты себе это представляешь? У парня вообще нет пиетета перед именитыми и чинами. Да и недоросль он. Пусть пока покуролесит… Вот откажется от опекунства, присягу роду возьму – тогда другое дело. Можно будет и хвост придавить, и гордость пообломать. А пока – рано, – откликнулся Завидич, и мои внутренности словно обдало холодом.

– И чего вы с ним носитесь, словно дурак с писаной торбой? – вздохнул Литвинов, сбавив тон.

– Не, неправда твоя, – усмехнулся Завидич. – Как с курицей, несущей золотые яйца. Ты же видел рунные цепи на руках Хельги?

– О да. Исследователи до сих пор поверить не могут. Все про совместимость с органикой лопочут. Интересная затея, конечно. Да только в принципах никто до сих пор разобраться не может. Брин говорил, что, помимо светящейся при активации части рун, там еще и невидимая имеется, та самая, что отвечает за совместимость. Значит, это твой подопечный сделал, да?

– Он самый. И алмазный проект тоже его рук дело. Ты представляешь, какое это преимущество для нас? – проговорил Завидич.

Мои пальцы до хруста сжали камень карниза. В глазах потемнело, а когда я пришел в себя, понял, что по щекам катится холодная и мокрая мерзость. И больно. Очень больно в груди, так что ни вдохнуть, ни выдохнуть.

– Хм. Слышал от Брина, да не поверил. Зря, выходит? А ведь там тоже что-то не ладится. Никак исследователи результат получить не могут, – задумчиво протянул Литвинов и, дождавшись подтверждающего кивка Завидича, проговорил: – М-да, тогда понятно, почему вы вокруг мальчишки такие танцы с бубнами устроили. Если он эти секреты отдаст, считай, свободу свою выкупит сразу.